Тентил лежал на боку, обнимая Абеллу и прижимая ее к своей груди. Он не был уверен, как долго они лежали вместе после занятий любовью, за исключением того, что прошло достаточно времени, чтобы музыка автоматически смолкла. После их соединения время не имело значения. Единственной важной вещью было то, что она была здесь, с ним, ее тепло, ее мягкость, ее аромат.
Отпустив Абеллу, он приподнялся на локте и посмотрел на нее сверху вниз, проведя рукой по ее бледной коже. Его кровь застыла. Темные синяки в форме пальцев покрывали ее бедра, а к нескольким неглубоким царапинам на бедрах прилипла запекшаяся кровь.
Только тогда затянувшийся туман страсти рассеялся в его сознании, и он понял, как далеко зашел, насколько утратил контроль.
Его сердце бешено заколотилось.
— Прости, Абелла. Прости меня…
Абелла повернула голову, чтобы посмотреть на него, взяла его за руку и притянула к себе. Она провела кончиком пальца по краю одного из его когтей.
— Не надо, Тентил.
Легкость ее тона мало утешила его. Доказательства были очевидны, он зашел слишком далеко, был слишком груб. За свою жизнь он причинил вред многим людям, но он никогда не хотел, чтобы она была частью этого списка. Никогда.
— Я причинил тебе боль. — Он едва выдавил из себя эти слова, его голос разбился, как стекло о камень.
— Да, — Абелла поцеловала его ладонь и положила руку себе на бедро. — Ты сделал мне больно здесь, — она опустила его руку к своим бедрам, — здесь — провела его рукой между своих бедер, обхватывая лоно, — и здесь. И это было хорошо, Тентил. Так хорошо.
Ее тепло передалось его руке, его ладонь стала скользкой от свидетельства их соединения и ее непрекращающегося желания. Он провел подушечкой пальца по маленькому бутону, доставлявшему ей столько удовольствия, ее клитору, как она его называла, и внезапно пожалел, что у него нет ее коротких, тупых ногтей, чтобы он мог прикасаться к ней более интимно, мог ласкать ее нежные складочки и ласкать ее глубины одними пальцами.
Она резко вдохнула, рассмеялась и повернулась к нему лицом.
— Не всякая боль плоха, — она провела пальцем по его обнаженной груди. — Некоторая может быть довольно приятной.
— Синяки. Кровь.
— Со временем исчезнут, — ее улыбка стала шире. — И, кроме того, они мне нравятся.
Брови Тентила нахмурились, он вспомнил о шрамах на лице, самых заметных отметинах, которые у него были. Хотя он начал ценить их за непокорность, которую они олицетворяли, он не мог сказать, что они ему нравятся.
— Нравятся они?
— Потому что они были сделаны тобой в момент страсти. Потому что ты был со мной, внутри меня, отпустил себя. Ты сделал это не специально и не для того, чтобы причинить мне боль, — она провела рукой по его руке. — Тебе нравится, когда я царапаю твою спину, когда ты занимаешься со мной любовью?
Слабые, но волнующие мурашки пробежали по его коже в ответ на ее прикосновение. Он кивнул.
— Это больно, но в то же время приятно, верно?
— Да. Но это ничто по сравнению с этим.
— Почему?
Он легко положил руку на ее синяки.
— Это… На самом деле они не причиняют боли, Тентил. А если бы и причиняли, это только напомнило бы мне о тебе и о том, сколько удовольствия ты мне доставил. Думай об этом как о… еще одной отметине, которую ты оставил на мне. Еще одно заявление, — она накрыла его руку своей и направила к ранам от укусов между шеей и плечом. Они уже покрылись струпьями, хотя с момента их соединения прошло не более пары часов.
Тентил нахмурился. Каждый раз, когда он кусал ее, это было результатом непреодолимого инстинкта, он ни разу не принимал решения сделать это сознательно. Что-то внутри него говорило, что это то, что он должен сделать, что это способ закрепить свои права, отметить ее как свою, заставить ее чувствовать себя хорошо.
Он, наконец, опустился на матрас, привлекая ее к себе. Она просунула одну ногу между его ног и положила руку ему на грудь.
— Я в порядке, Тентил, — Абелла поцеловала его в щеку, прямо над шрамом.
Как только она отстранилась, он коснулся губами ее губ. Он хотел переживать подобные моменты всю оставшуюся жизнь, и он хотел, чтобы эта жизнь была долгой. Возможно, он не заслуживал счастья, не заслуживал ее, но, тем не менее, он намеревался воспользоваться и тем, и другим.
Сначала это означало преодоление нескольких немаловажных препятствий.
— Нужно найти способ получить кредиты, — сказал он.
Ее улыбка исчезла и это убивало его изнутри.
— Сколько у нас кредитов? — спросила она.