Он заставил себя дышать медленно и беззвучно, когда полоска пространства между стеной и колышущимся краем занавески осветилась фонариком охранника. На мгновение темнота, окружающая их, отступила, и половина лица Абеллы осветилась отраженным светом, обнажив один зеленый глаз.
Внезапно свет исчез.
— Беспорядки на третьем этаже устранены, — сказал ближайший охранник. Тихие шаги направились к двери. — Теперь мы можем вернуться вниз и позволить Джарону и Крэгу возглавить второй патруль. В кои-то веки у нас появилась возможность немного посидеть на задницах ровно.
— Эти патрули бессмысленны. Мы держим периметр под постоянным наблюдением. Никто не войдет сюда без нашего ведома, — сказал другой охранник. — В любом случае, давай выбираться отсюда. Я умираю с голоду.
Дверь открылась и закрылась. Абелла с тихим свистом выпустила воздух, и ее голова упала вперед, прижавшись к его груди.
— Это было близко, — прошептала она.
Тентил вложил нож в ножны и другой рукой обхватил ее затылок, рассеянно проводя подушечками пальцев по волосам.
— Почти всё.
Когда он больше не мог слышать движения и голоса стражников за дверью, Тентил сосчитал до тридцати. Только после этого он отодвинул занавеску и оттолкнулся от стены. Он задержался на краю лестницы, ведущей обратно в основную часть комнаты.
— У нас должно быть несколько минут во время пересменки. Нужно действовать быстро, — сказал он.
Абелла прошла мимо и спустилась по ступенькам. Она обхватила себя руками за талию, направляясь к кровати. Зрение при плохом освещении, очевидно, было не таким острым, как у Тентила, но, казалось, Абелла была достаточно знакома с комнатой, чтобы обходить все препятствия на пути. Ее шаги были бесшумны, пока она пробиралась в тени между мебелью. Тентил следовал за ней по пятам.
Когда они подошли к кровати, Абелла положила на нее руку и подошла к изголовью, которое было сделано из того же сланцево-серого материала, что и подвижные столбы. Тентил не знал точно, металл это, камень или какая-то странная комбинация того и другого. Резные бортики разделяли панели изголовья. Казалось, каждая панель изображала сцены из какой-то древней истории, но стилизованным фигурам не хватало какого-либо подобия реализма.
— Мне нужно немного света, — прошептала она.
Тентил опустил руку к поясу и достал проектор жесткого света из сумки. Он поместил маленькое устройство в форме диска на тыльную сторону левой ладони. Проектор прикрепился к перчатке. Правой рукой он нажал кнопку активации на краю диска.
Сфера света сгустилась в воздухе примерно в десяти сантиметрах над проектором. Он пошевелил пальцами левой руки, чтобы манипулировать сферой, придав ей форму конуса и направив луч на кровать.
— Сюда, — сказала Абелла.
Тентил переместил лампу в указанное место, наклонился вперед и отодвинул в сторону длинные вогнутые подушки, собранные вокруг изголовья кровати, обнажив скульптурную обшивку под ними.
Абелла положила обе руки на границу между панелями и провела пальцами по декоративной резьбе.
— Где-то здесь…
Не опуская руку, Тентил повернулся и посмотрел в сторону двери. В комнате было достаточно тихо, чтобы он услышал тихое поскребывание ее пальцев по дереву. Из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука. Он осознавал риск задолго до того, как они с Абеллой приехали сюда, но то, что они были на волосок от гибели несколькими минутами ранее, напомнило ему, что поставлено на карту. Ее жизнь подвергалась непосредственной опасности каждую секунду, которую они проводили в этом доме.
Жгучая потребность увести ее подальше от этой опасности бушевала в нем, существуя на первобытном, инстинктивном уровне, но он сдерживал ее. Несмотря на риски, это был необходимый шаг на их пути к истинной свободе.
Со стороны изголовья кровати раздался тихий щелчок.
— Есть — сказала Абелла.
Тентил повернулся к ней и увидел, что одна из панелей выступает на несколько сантиметров. От ее нежного прикосновения панель скользнула вверх, плавное движение наводило на мысль о каких-то гидравлических рычагах.
Его гордость и восхищение ею достигли новых высот. Она жила в этом доме как пленница, как часть собственности, в течение многих лет. Ее били и обращались с ней как с мусором. Она была вынуждена выступать по прихоти жестокого и высокомерного отродья скексов. И все же на протяжении всего своего пребывания здесь, несмотря на свои страдания, она цеплялась за надежду. Абелла не позволила Каллиону сломить ее дух. Она оставалась наблюдательной. Она раскрыла и сохранила секреты бывшего хозяина, и Тентил не сомневался, что она использовала бы свою внимательность и упорство для будущих попыток побега, если бы он не спас ее.