И увидела. Если не движение, то нечто вроде серых теней. Туман чуть рассеялся, и они вновь показались. Люди. Но теперь их было шестеро. Точно в том же месте. Все уставились на гостиницу и беспрестанно курят.
— Скорее подойди, — шепнула Зоя, когда Джейк вернулся с бутылкой отменного бургундского. — Только спрячься.
Джейк ее обнял, глядя через ее плечо. Зоя показала на шесть смутных контуров, похожих на воронов, терпеливо поджидавших добычу.
— Что там? — спросил Джейк.
— Теперь их шестеро.
— Где?
— Да вон же! Неужели не видишь?
— Нет, ничего. Куда ты смотришь?
— Вон там! И там! И еще там!
Джейк сощурился. Чуть качнул головой. Нахмурился.
— Скажи, что видишь шесть серых теней! Вон они!
Джейк развернул ее к себе:
— Думаю, тебе мерещится всякий вздор.
— Посмотри! Посмотри! Никакой не вздор! Они курят и глядят на нас! Ты же видел окурки, это они набросали!
— Окурки видел, но сейчас там никого нет. Никого и ничего. Хочешь, я выйду и проверю, если тебе станет легче.
— Не смей выходить!
— Хорошо, хорошо. Останемся здесь.
Джейк усадил ее к огню и накрыл ладонями ее озябшие руки. Через его плечо Зоя беспрестанно бросала взгляд на затуманенное окно, а он разглядывал ее лицо, подурневшее от сжигавшей ее тревоги. Наконец Джейк нарушил молчание:
— Как там синие полоски?
— Что?
Он покивал.
— Ты знаешь?
— Конечно.
Шумно выдохнув, Зоя прикрыла руками живот.
— Неужто думала, что сможешь утаиться от меня? — улыбнулся Джейк. — Здесь, где ничего, кроме нас с тобой.
— Ты не сердишься?
— Ничуть. Просто ждал, когда известишь, что носишь нашего ребенка. — Взгляд его полыхал обидой, состраданием и беспредельной любовью.
Он поцеловал ее руку. Повисло молчание.
— Как ты узнал?
— В одном лишь номере несчетный запас пластинок.
— Понятно. Наверное, я хотела, чтоб ты их нашел. Я проверялась по нескольку раз в день. Иногда каждый час. Желала и не желала иного ответа. Скажи, ты бы обрадовался, если б это случилось раньше, до того как…
— Мой нынешний отклик говорит: да. Я был бы в восторге.
— А теперь?
— Я не спускал с тебя глаз, узнав, что ты носишь, нашего ребенка. Не стану скрывать, мне тревожно.
— За малыша?
— Да. И за мать. Ты мерзнешь, чувствуешь голод, всего пугаешься, а я — нет.
Зоя невольно бросила взгляд на стеклянные двери:
— Хочешь сказать, ты не боишься того, что снаружи?
Джейк покачал головой.
— Не может быть! Зачем же ты брал топор?
— Чтоб тебе было спокойнее.
— Почему ты не боишься, Джейк? Меня просто ужас берет. Я хочу знать, что будет с нами и нашим ребенком.
— Я не смогу объяснить, почему мне не страшно. Знаю одно: мое дело — заботиться о тебе.
— Что будет с нашим малышом! Что?
Джейк вздохнул. Как человек, не имеющий ответа. Он хотел что-то сказать, но словно передумал. Потом вновь открыл рот, будто все-таки решил попробовать. Но его перебил звонок Зоиного телефона.
Мелодия доносилась из-под одеяла, укрывавшего Зою. Отбросив его, она выхватила мобильник из кармана куртки.
Джейк забрал у нее телефон:
— Я отвечу.
Он нажал кнопку и поднес мобильник к уху. Лицо его оставалось бесстрастным. Он молча слушал. Потом отключил и вернул телефон Зое.
— Кто звонил? Что сказали?
— Все то же самое.
— Ля зон? Голос сказал «ля зон»? Да?
— Слышимость паршивая, но, по-моему, «ля зон» не было. Он сказал «лэссэ соннэ». То есть «пусть звонит». Потом связь прервалась.
— Он хочет, чтоб я не отвечала?
— Так было сказано.
— Зачем?.. Лэссэ соннэ… Зачем, чтоб телефон звонил?
— Понятия не имею. — Джейк посмотрел уровень зарядки. — Батарея скоро сядет. Полагаю, нужно убрать телефон, и пусть звонит, сколько влезет.
— Почему?
— Потому что так велено.
— Откуда ты знаешь, что это к добру? Вдруг кто-то желает нам зла? И наши ответы ему мешают? Об этом ты подумал?
— Никто не причинит нам вреда.
— Ну что ты заладил! Ведь не знаешь!
— Мы за гранью зла.
Зоя обхватила живот:
— Хотелось бы верить. Да не могу. Кто нам звонит? Кто эти люди на улице?
— Ты дрожишь. Иди сюда, согрейся. — Джейк подбросил поленья в огонь. — Сволочные дрова! Сгорают за пять минут!
Он встал и положил телефон на стойку. Потом вновь подсел к Зое; оба взирали опасливо, точно мобильник был домашней шутихой, которая вот-вот взорвется снопом искр.