— Нет, об этом пока сообщать нельзя, просто скажите, что отпускаете подозреваемого за недостаточностью улик, — отрезал Ло Вэньчжоу. — Разглашать детали расследования запрещено. Чжан Дунлая освободить из-под стражи.
Выслушав его самоуправство, Лан Цяо не удержалась и высказалась:
— Босс, ты подхватил заразу от Чжан Дунлая? Если он смог заразить тебя через закрытые окна и двери, то его умственная отсталость не что иное, как опасное инфекционное заболевание!
Ло Вэньчжоу дал ей подзатыльник:
— Какие мы бойкие! Лучше следи, чтобы морщинки на лице не появились.
Тао Жань некоторое время пребывал в собственных размышлениях, после чего задумчиво произнес:
— Ты хочешь...
— Итак, начиная с этого момента, никому не разрешается раскрывать какие-либо подробности, касающиеся хода этого расследования. Просто сообщайте: «У нас недостаточно доказательств, никаких комментариев, в данный момент мы повторно расследуем социальные связи покойного, начиная с самого детства», — Ло Вэньчжоу кивнул Тао Жаню, после чего холодно сказал: — Это дисциплина. Я лично разберусь с любым, кто проболтается. Расходимся.
Молодой рабочий-мигрант умер загадочной смертью, а в его убийстве подозревается племянник директора главного полицейского управления, которого, к тому же, очень быстро отпустили «за недостаточностью улик». Эта новость оказалась даже более взрывоопасной, чем опасалась Лан Цяо. Процедуры по освобождению Чжан Дунлая еще даже не были завершены, а двери бюро уже осаждались различными телевизионными и сетевыми СМИ.
Телефонный номер группы уголовного розыска разрывался, словно горячая линия, бесконечные звонки поступали на него один за другим. Даже директор Лу, временно занимающий пост директора Чжана, был не на шутку встревожен и вызвал Ло Вэньчжоу в свой кабинет, чтобы задать несколько вопросов.
Директор Лу выглянул в окно посмотреть на людей, толпящихся у входа в приемную, и с довольно серьезным выражением лица спросил Ло Вэньчжоу:
— Ты уверен, что справишься с этим?
— Я в деле, разве есть повод для беспокойств? — беспечно усмехнулся Ло Вэньчжоу.
— Если ты собираешься «закинуть удочку», то будь осторожен, не увлекайся и не создавай лишних проблем, — закатил глаза директор Лу. — В ближайшее время городские власти наверняка начнут давить на нас, я смогу отвлечь их на себя, но не более чем на пару дней. Тщательно обдумывай свои действия и поступай по собственному усмотрению.
— Спасибо, дядя Лу, — Ло Вэньчжоу ненадолго задумался, а затем, слегка понизив голос, сказал: — Не беспокойтесь о Ван Хунляне, ему удавалось скрывать свои делишки только потому, что никто не проверял его годами. Я не верю, что кто-то способен вечно скрывать правду.
Директор Лу поджал губы и, приняв строгий вид, серьезно посмотрел на него:
— Пока мы можем подтвердить, что этот донос правдив, не важно, насколько глубоко Ван Хунлян пустил в системе корни, и кто его покрывает. Пока мы со стариком Чжаном все еще у руля, нам под силу справиться с ним. Ты тоже должен быть осторожен, слышишь меня?
Спустившись вниз, Ло Вэньчжоу случайно столкнулся с группой «родных и друзей» Чжан Дунлая.
Чтобы немного уменьшить общественный резонанс, семья Чжан не послала за ним никого, кроме Чжан Тин, поручив ей всю работу. Очевидно, они не желали привлекать к себе лишнего внимания.
Но вопреки их ожиданиям, у молодежи имелись свои долги. Так, банда сомнительных бездельников-друзей Чжан Дунлая откуда-то прознала об этом событии и в полном составе рванула в офис бюро, чтобы сеять смуту и хаос. У ворот городского бюро припарковались несколько роскошных автомобилей, и из них один за другим стали появляться вычурно разодетые молодые люди, мужчины и женщины. Правда, было совершенно непонятно, с какой целью они так выставлялись, чтобы покрасоваться или же стать посмешищем.
Засучив рукава, адвокат направился на поиски Чжан Дунлая. Чжао Хаочан же неотступно сопровождал Чжан Тин — среди группы бестолковых друзей Чжан Дунлая эта пара молодых людей резко выделялась своей необычайной свежестью, чистотой, добротой и простотой.
Фэй Ду, конечно же, тоже был здесь, хотя на этот раз он пришел исключительно в качестве стороннего наблюдателя и ненавязчиво стоял позади Чжан Тин. Ло Вэньчжоу увидел, что этот зверь в человечьей шкуре подключил наушники и сосредоточился на игре в старенькую модель «PSP» в своих руках.
Ло Вэньчжоу хотелось просто сгрести и выкинуть всю эту нечисть вон, однако, когда его взгляд упал на потрепанную игровую консоль в руках Фэй Ду, выражение его лица внезапно смягчилось. Впервые в жизни он не стал искать ссоры, вместо этого тихонько подошел к Фэй Ду и встал рядом. Сделав глубокий вдох, мужчина попытался мысленно успокоиться, твердо решив держать эмоции под контролем, даже если увидит, что этот мальчишка играет в жестокую кровавую игру с возрастным ограничением.
И вот, после довольно продолжительного психологического настроя Ло Вэньчжоу, наконец, наклонился вперед и увидел кучку очаровательных «большеглазых фонариков», бегающих по экрану старенькой приставки Фэй Ду. Подумать только, властный президент на самом деле с энтузиазмом играл в «Патапон».
Ло Вэньчжоу:
— ...
Фэй Ду сосредоточенно преодолевал очередной игровой рубеж, когда, наконец, вышел Чжан Дунлай, поднявший вокруг своей персоны необыкновенный шум. Он был в приподнятом настроении и, даже не успев покинуть полицейский участок, уже во всеуслышание заявил:
— Все вы, собравшиеся здесь сегодня, - мои братья, которые были со мной в горе и радости. Если в будущем вам что-нибудь понадобится, просто скажите. Ради брата я грудью встану, не пожалев жизни!
Изначально большеглазый легион Фэй Ду спокойно и неуклонно продвигался вперед, но напыщенная речь Чжан Дунлая моментально сбила их с темпа; барабанный бой прервался, и «фонарные» войска сразу же потерпели сокрушительное поражение.
Ло Вэньчжоу молчал до тех пор, пока не увидел на экране надпись «Game over», затем медленно произнес:
— Я до сих пор не могу понять, почему ты спутался с бандой Чжан Дунлая?
Фэй Ду покосился на него и неторопливо убрал свою приставку в карман:
— Потому что мне кажется, что он придерживается особой философии.
Ло Вэньчжоу так и не смог понять, имели ли эти слова положительный или же отрицательный окрас.
Фэй Ду махнул рукой подбежавшему к нему Чжан Дунлаю, затем обернулся и одарил Ло Вэньчжоу фальшивой улыбкой, после чего ушел искать Тао Жаня.
Группа молодых господ самоуверенно покинула офис городского бюро. Несложно было догадаться, насколько взволнованы были засевшие снаружи СМИ.
Лан Цяо, похоже, обнаружила самую горячую тему всей следующей недели. Не удержавшись, девушка закрыла глаза рукой, шепнув Тао Жаню на ухо:
— Не могу на это смотреть.
— Тогда не смотри, лучше отправляйся работать, — сказал Тао Жань.
Когда молодые люди дошли до ворот, перед ними неожиданно возникла маленькая фигура, бесцеремонно ворвавшаяся в их нестройные ряды.
Незнакомка, обладающая небольшим ростом, хрупким телосложением и сухими седыми волосами, оказалась никем иным, как мамой Хэ Чжунъи.
Плейбои, возглавлявшие строй, недоуменно смотрели на эту смешно одетую женщину. Послышался тихий вопрос:
— Кто это?
Острый взгляд воспаленных, налитых кровью материнских глаз хлестнул по юным лицам друзей Чжан Дунлая. Губы женщины немного подрагивали, когда из ее горла донесся невнятный, похожий на сдавленное кошачье мяуканье, голос:
— Кто убил моего сына?
У женщины было плохое произношение и сильный акцент. Молодые люди поняли ее, только когда она повторила эти слова три-четыре раза.
Лицо Чжан Дунлай помрачнело. Он сказал с некоторым неприятием:
— Откуда я знаю? По крайней мере, это был не я.
Затем он опустил глаза, избегая встречаться взглядом с женщиной, и направился прочь, протиснувшись мимо нее. Группа друзей и членов его семьи последовала за ним по пятам, разделившись на две половины, как будто избегая чумы в лице женщины.