— Ну что, Эйден? — Входя в палату, я постаралась сохранить в голосе бодрые и весёлые интонации. Эйден сидел, привалившись спиной к спинке кровати и держа в руке кружку с соком, который отпивал маленькими глотками. Я подошла к кровати и, придвигая стул поближе к ней, пресекла ещё один порыв зарыдать и откашлялась. Я была полна решимости прекратить думать о том, через что ему пришлось пройти. Всё, больше не могу и не буду. — Тебе уже, наверно, люди осточертели, постоянно мешают мультфильмы смотреть! — На этот раз я позволила себе повнимательнее взглянуть на него, не упуская ни одной детали: пышные тёмные ресницы, щуплые плеч, густые прямые волосы. Они наконец слились с тем образом темноволосого мальчугана с царапинами на коленках и улыбкой на лице, сохранившимся в моей памяти. Выражение его лица сейчас было спокойным и безмятежным, а все движения он совершал не спеша: медленно поворачивал голову, моргал, ставил на прикроватный столик кружку.
Малышка у меня в животе снова засучила ножками. Мне очень захотелось взять руку Эйдена и положить её на живот, чтобы он почувствовал сам, но вместо этого я прижала к животу лишь свою:
— Это твоя младшая сестра говорит тебе привет. Видишь, как много людей хотят с тобой поздороваться! Знаешь, я бы пришла пораньше, но я не знала, где ты был. Прости меня, Эйден. Мне так жаль, что я этого не знала. Но теперь я всегда буду это знать, обещаю! Всё у нас с тобой наладится. Мы вместе всё сделаем, ты и я. Мы снова будем одной командой, как тогда, когда жили у бабушки в доме, помнишь? Мы с тобой боролись с преступностью: ты был суперменом и, естественно, носил плащ, а я была твоим помощником, и тебе каждый раз удавалось сделать так, чтобы злодеи не улизнули. Мы снова займёмся злодеями, обещаю!
Это всё, на что хватило моей бодрости — дольше моя маска не выдержала бы. Следующие пять минут мы с сыном просто смотрели мультики. Я опустила руку на кровать рядом с ним — в этот момент он стрельнул глазами на мой жест, но не вздрогнул и не отшатнулся. Тем не менее я пока не решалась прикоснуться к нему.
Я тогда подумала: он ведёт себя удивительно хладнокровно. Да, врачи уверяли, что он в шоке, но он вовсе не казался мне шокированным или напуганным. Он выглядел вполне уверенным в себе и держался совершенно непринуждённо, игнорируя всех и устремив всё своё внимание только на то, что для него сейчас имело наибольшее значение: на мультфильмы. Ну а кто бы стал его винить? Он сильно пострадал от рук какого-то взрослого — так зачем ему после этого общаться с другими взрослыми? Я была далека от мысли, чтобы обвинять его в отсутствии желания общаться с кем-либо из нас.
От чар, под действием которых я оказалась в этой тихой палате, меня освободил Джейк:
— Эмма, солнышко, нужно им позвонить.
Я кивнула. Который час? По-моему, я уже несколько часов не смотрела на часы на телефоне. Отдала Джейку сумочку и забыла обо всём. Нетвёрдой походкой я пересекла палату и взяла у него сумку. Убрав волосы с липкого лба, я нашарила телефон в недрах сумки: было почти семь. Мы провели здесь чуть менее трёх часов. В это время Соня и Питер обычно садились поужинать на кухне своей гостиницы. Питер был высок и широкоплеч, как и Роб — телосложение боксёра, в молодости бокс и был его хобби. Соня была женщиной миниатюрной: худые, чуть сутулые плечи и тонкие как щепки ноги, что в сочетании с объёмным блондинистым каре делало её похожей на леденец на палочке. Одетые обычно в кашемировые свитеры Marks & Spencer и тщательно выглаженные джинсы, они были воплощением милой среднестатистической сельской четы.
От мысли о том, что мне придётся сказать им то, что нужно сказать, я тут же почувствовала головокружение и тошноту. Но я вспомнила, как они сразу же полюбили Эйдена. После школы мы, бывало, заходили в гостиницу, и Соня выбегала навстречу с коробкой лакричного ассорти и книжкой комиксов. Эйдену никогда особо не нравилась лакрица, да и с комиксами они вечно промахивались, но он всегда благодарил их и смеялся над неудачными шутками Питера. Они брали его на ферму, находившуюся за пределами города, чтобы показать ягнят, и на проходившие в окрестностях сельские ярмарки. Они держали его за ручки и показывали всё самое интересное, ничего не пропуская, угощали сахарной ватой и дарили разные маленькие безделушки. Я вышла из палаты, нашла тихое место для звонка, поднесла телефон к уху и заплакала.
— Гостиница «Бишоптаун»! — сказала в трубку Соня.
— Соня, это Эмма.
— Эмма, дорогая, что у тебя с голосом?! — Она затаила дыхание. — Что-то про Эйдена?
— Да.
На том конце линии раздались всхлипы.