Нет.
На меня накатывает волна тошноты.
Мешок и каменный бык исчезли.
Отступив назад, я осматриваю пол вокруг тайника, стараясь не дать панике поглотить меня.
Кто-то нашел каменного быка.
Вот почему это произошло.
Мысли расплываются.
Неужели я оставила его там, где его можно было увидеть?
Я отчаянно пытаюсь, но не могу вспомнить.
Это твоя вина, Шай.
Болезнь. Проклятие. Моя просьба к бардам.
Я бросаюсь к входной двери, и меня рвет в траву, все тело ломит, холодный пот прошибает меня. Не могу дышать. Не понимаю, что течет по щекам – слезы или пот. Я едва могу повернуть голову и посмотреть на наш дом – сердце сжимается. Все разрушено.
Разум отказывается сосредоточиться на том единственном, что, я знаю, правда.
Ма. Распростертая на полу, вся в крови, с кинжалом, торчащим из груди. Что ты наделала, Шай?
Глава 6
Где-то на краю моего поля зрения вспыхивают звезды, кажется, они пронзительно кричат в небе. Мои мысли – хаотичный водоворот темных туч, волчий вой и холодный ветер. Я дрожу так сильно, что даже не замечаю, как падаю на колени во дворе. Грубая серость рассвета смешивает все вокруг, превращая в туман. Не могу дышать. Не могу дышать. Сейчас умру. Умру прямо здесь.
– Шай! Что случилось?
До меня доносится далекий мужской голос, слышится рычание собак. И что-то ужасное – пронзительный, резкий звон, становящийся все громче и громче.
Я хватаюсь за голову и покачиваюсь на мертвой траве.
Ма. Сочащаяся кровь. Ее остекленевшие глаза. Ее одеревеневшие руки.
Звон продолжается.
Не могу пошевелиться. Не могу дышать.
Чья-то рука обхватывает мое предплечье и тянет вперед, в реальность. Я борюсь, пока голос не прорывается сквозь звон.
– Ты в безопасности. Все нормально. Я рядом, я здесь.
Внезапно звон прекращается. У меня болит горло. Я с ужасом осознаю, что кричала. Это был ужасный, отдающийся эхом звук.
Лицо констебля Данна резко фокусируется передо мной. Его широкий лоб блестит от пота, мелкими белыми бусинками переливаясь в утреннем свете.
– Хорошо. Мне нужно, чтобы ты сделала глубокий вдох. Ты можешь это сделать? – его голос слегка отдается эхом, но звучит совсем рядом. Я киваю.
Мое дыхание сбивается, когда я втягиваю воздух в легкие.
На ощупь она холодная и жесткая…
Ма.
Меня снова и снова трясет.
Констебль Данн вздыхает и проводит рукой по лицу.
– Ты останешься здесь, поняла? Я сейчас вернусь.
Данн медленно поднимается на ноги.
Остаться здесь? А куда же мне идти? Я почти смеюсь, но слишком ослабела. Я приваливаюсь к стене дома.
Тяжелые ботинки Данна переступают порог, собаки не отстают. Мои руки немеют, когда я вспоминаю, кто находится внутри.
Моя мать, убитая и окровавленная, лежит на полу. Тусклый свет отражается от рукояти богато украшенного кинжала, торчащего из ее груди.
Я сжимаю челюсти, чтобы не затрястись снова. Крепко зажмуриваюсь.
Когда открываю глаза, из темноты дома появляется констебль Данн. Он держит золотой кинжал, переворачивая окровавленное оружие, изучая его. Свет ослепительно вспыхивает на гравировке рукояти. Я щурюсь, рассматривая странные символы, выгравированные сбоку. Это что, буквы? Взгляд Данна также задерживается на символах, а потом он вытирает кровь и надежно закрепляет кинжал на поясе. Собаки собираются вокруг, рыча и принюхиваясь.
Данн подходит ко мне, его лицо пепельно-серое.
– Какая трагедия, – бормочет он.
Трагедия. Слово эхом отдается во мне. Я боюсь, что меня снова стошнит.
– Кто мог это сделать? – я едва могу разобрать собственные слова.
Данн прочищает горло, присаживаясь рядом.
– Похоже, это дело рук бандитов. Кто бы это ни был, они ушли, – говорит он, – и, судя по всему, очень спешили. Я был недалеко от вас у фермы Рида, когда мы услышали крики. Я ехал так быстро, как только мог, – он ругается, – я просто не так быстр, как раньше, Шай. Прости меня.
Он достает из кармана платок и протягивает мне.
Я беру его и прижимаю к щекам, ожидая, что польются новые слезы, но их нет. Я слишком потрясена, чтобы плакать. Как будто упала с огромной высоты, так что воздуха в легких совсем не осталось.
Платок становится грязным, и я вспоминаю, как скользила и падала, спускаясь с холма. Должно быть, констеблю я показалась диким зверем, вышедшим из леса.
– А что теперь будет? – спрашиваю я. От этих слов у меня перехватывает горло. Я ошеломленно моргаю, глядя на него. Солнце пронзает горизонт, слишком ярко.