Выбрать главу

– Ты что-нибудь слышала?

– Возможно, они проявят милосердие…

«…Самая низкая производительность среди деревень в регионе, – слышу я, как женщина рядом говорит своему стареющему отцу. – Барды снова откажут нам в своих благословениях».

Кто-то всхлипывает, прижимая ко рту носовой платок.

– Мы недостойны этого.

Констебль умоляет бардов, но они, кажется, даже не слышат, что он говорит. Отчаяние нарастает в толпе с каждой секундой. Странно видеть, как почтенный констебль Данн, обычно уравновешенный и надежный человек, так беспомощно съеживается.

Если самый важный человек в деревне не может заставить их слушать, то какие у меня шансы?

Мои безумные мысли обрываются, когда один из бардов, высокий мужчина с плечами еще шире, чем у Данна, делает шаг вперед с поднятой рукой. Призыв к тишине. Толпа немедленно повинуется.

– Добрые люди Астры, – обращается он к нам. Хотя он не пытается кричать, я отчетливо слышу его – как будто он стоит рядом со мной. У него глубокий, звучный голос, с легким, изысканным акцентом, который я никогда раньше не слышала. – Как всегда, Высший совет скромно склоняется перед вашей щедростью. Нам очень больно, что ваша десятина не соответствует духу, в котором она дается.

У меня внутри все переворачивается. Поток голосов начинает подниматься из толпы, но бард обрывает их, поднимая руку выше. Его глаза щиплет от гнева.

– К сожалению, это еще один визит, который разочаровал нас, – визит в Астру. Милостью лорда Катала, Высший совет может предложить столько же, сколько вы даете взамен.

Он подходит к тележке отца Фионы и берет сморщенную репу. Из-за этого тщательно выстроенная композиция падает, переворачивая корзину. Другой бард берет яблоко и поворачивает его, показывая отметину, темнеющую на кожуре плода. Бард прищелкивает языком и качает головой. Отец Фионы стоит неподвижно, его лицо пепельно-серое.

– У других деревень за равнинами достаточно обильные урожаи, здесь же урожай скуден, – темноволосый бард продолжает, аккуратно кладя репу обратно на тележку. – Мы хотим помочь вам. На самом деле хотим. Но здесь явно что-то не так. Астра почему-то не может дать много.

Констебль Данн прочищает горло.

– Это из-за засухи. Ничего нет из-за нее…

– Пожалуйста, проявите милосердие! Мы не выживем без благословения, – женщина рядом со мной завывает, прерывая речь констебля. По ее лицу текут слезы.

Бард снова призывает к тишине, и толпа подчиняется, воздух наполняется невысказанными мольбами.

– Как я уже сказал, – голос барда становится тверже, – есть причина, по которой Астра одна испытывает такие трудности. Ответственная сторона.

Он делает паузу, оглядывая собравшихся. Я уверена, что его взгляд, направленный из-под капюшона, встречается с моим, – и прерывисто выдыхаю, когда он минует меня, продолжая изучать толпу.

– Я призываю всех, у кого есть информация, сделать шаг вперед. Кто-нибудь из ваших знакомых произнес запретное слово? Использовал или хранил чернила? Удерживал запрещенные предметы?

Женщина рядом со мной резко вздыхает.

Констебль Данн делает шаг вперед и слабо кивает.

– Сейчас самое время все рассказать. От этого зависит судьба Астры.

Многолюдная площадь погружается в тишину, но жители Астры не смотрят на бардов – они смотрят друг на друга. Их глаза широко раскрыты и полны страха. Это жестоко. Я знаю: это те же взгляды, что вынудили мою мать и меня покинуть наш дом. Может быть, они ищут кого-то, кого я знаю?

Мороз пробирает меня насквозь. Может быть, они ищут меня?

Маленький мальчик выходит на середину площади и молча идет к барду. Я узнаю его по копне темных спутанных волос. Младший внук дедушки Куинна.

Высокий бард наклонился, чтобы дать ребенку возможность прошептать ему что-то на ухо. Буря поднимается у меня в голове.

Он что, шепчет мое имя?

Сердцебиение глухо отдается в ушах, становясь быстрее и громче, когда бард снова выпрямляется. Он отсылает ребенка, ласково похлопав его по плечу.

– Старейшина деревни, известный как Куинн, обвиняется в распространении слухов о Гондале, – говорит бард, аккуратно складывая руки за спиной. – Пожалуйста, сделайте шаг вперед.

Мои кулаки разжимаются. Из задних рядов толпы доносятся звуки драки, смешанные с мольбами, и дедушку Куинна грубо хватают и тащат вперед. Его толкают к ногам барда, где он съеживается, его старое тело сильно дрожит. К горлу подступает желчь, но я не могу отвести глаз. Я верю в это, но все еще в шоке. От его предательства. От того, что он мог быть таким глупым. Мог рисковать всеми нами.