Она одна во всем виновата. Ее настигло справедливое наказание богинь, но рассказать об этом нельзя.
— Выходи за меня! Уедем в другую деревню, где тебя не знают, заживем тихо. Не знаю, за что сестра Леслава тебя невзлюбила, да и не важно это. Ни словом, ни взглядом не упрекну!
Как глубока чаша стыда? Долго еще пить из нее? Александра покачала головой. Юноша замолчал.
— Случилось то, что случилось, — сказала бывшая монашка, с трудом размыкая губы. — Правильно сделал, что сестру спас. Я не держу на тебя зла.
Она хотела пройти мимо, но Иван преградил дорогу.
— Куда сейчас?
Она сама не знала, потому промолчала.
— Если хочешь, возьми мою лодку. По реке до границы спокойней добираться. Садись на воз к чумакам. Они парни добрые, до юга довезут. Еоворят, в портовых городах люди вольно живут. Может, найдешь себе место или храм…
Не имела она права принимать помощь, но выбора не осталось. Александра кивнула.
Рысь тихо несла воды к морю. Вокруг, то отходя от реки, обнажая желтый песок отмели, то по макушку спускаясь в воду, стоял лес. Русло наполнилось водой из тающих снегов, быстрое течение легко несло лодку, и Александре даже не пришлось грести, лишь направлять.
Она плыла всю ночь. Причалила под утро, вышла на песчаной косе. В полуверсте от берега стоял сосновый лес, человеческих следов на песке не было. Александра разделась и искупалась, смывая со спины кровь и краску. Затем отчалила и плыла, пока луна не поднялась над вершинами деревьев. Причалила в камышах, спала на дне лодки, укрывшись плащом. После полудня продолжила путь.
В долине, на полноводном участке реки, течение замедлилось и Александре пришлось грести, время от времени опуская горящие кисти рук в ледяную воду. Ладони покрылись волдырями, стонала от непривычной работы каждая мышца в теле, но Александра впервые за долгие годы оказалась предоставлена сама себе, и это ощущение, забытое и будоражащее, уводило мысли прочь от печалей тела. Она плыла все дальше и дальше. Время от времени внизу проплывал затопленный лес, но легкая лодка спокойно проходила над ним. Вода все еще была холодной, но днем потеплело, и Александра прогревалась солнцем до самого донышка. Она снимала плащ, подворачивала длинные рукава рубахи, поднимала подол, подставляя лучам колени, локти и лицо. Дважды видела оленей. Один раз — волков, но те лишь проводили ее равнодушными взглядами.
Она привыкла жить так. Без завтра, без вчера. Одним днем.
В монастыре ее дни были расписаны и подчинены строгому порядку: подъем до рассвета, работа, молитва, сон. Дел в храме всегда много. Летом огороды и скотина. Зимой монахини плели кружева и ткали льняные полотна. Работа не заканчивалась, и не оставалось времени на пустые размышления. Однообразие, когда утром ждешь наступление вечера, а ночь проносится одним мгновением, сжало их в один скучный незаметный день.
И вот теперь, оглядываясь назад, Александра вдруг поняла, что не помнит этих десяти лет, не чувствует их. Напуганная и растерянная, она добровольно позволила жизни остановиться, все эти годы жила спящей царевной из сказки. В ворота монастыря вошла тринадцатилетняя девочка и вышла она же. И что ей делать теперь со своей жизнью?
Александра не знала.
Она могла остаться в какой-нибудь деревне и надеяться, что маги никогда не узнают о ее тайной сути. Ужасна судьба чародейки без опекуна и чар. Маги-алхимики и деревенские знахари используют кровь для эликсиров. А могут посадить в башню и заставить рожать детей для продажи в другие маноры. Попытаться найти другой храм, где боги и люди вновь не заметят, кто она? С алым маком в полспины? Они должны оказаться слепыми… Уйти на север? Там есть вольные земли, северные города, есть надежда укрыться. Только как дойти туда? Чем ближе к северу, тем больше кораблей торговцев невольниками, диких зверей и беглецов, промышляющих разбоем…
Так она и сидела в лодке, опустив руки. Застыла, замерла, затаилась. Нельзя думать о завтрашнем дне, потому что тогда придется признать, что проиграла.
Александра наклонилась над бортом, плеснула в лицо холодной воды.
Если бы она могла остаться навсегда здесь, посреди реки, вдали от людей и магов! Но этот лес, и эта река, и эти берега обманывают своей безлюдностью. Вот-вот закончатся опасные для людей приграничные земли и берега обрастут деревеньками. Она задержала руку в воде, разглядывая собственное отражение.
Может, прыгнуть в воду и пойти ко дну? Если суждено погибнуть, зачем сопротивляться?
Она не могла покончить с собой. Как бы глупо это ни звучало, но Александра верила в богов. Верила, что Милость пустила ее в храм не по ошибке, а значит, в жизни есть смысл, есть защитники и есть цель. Нужно просто идти, а дорогу боги положат под ноги сами. На юг? Пусть будет юг…