Танцевать я люблю. Не то чтоб прям до безумия, но для удовольствия можно. Делать это без партнёра, разумеется, спокойнее, но совершенно нереально в присутствии такого настойчивого кавалера. Он даже не оставил мне выбора, сразу решив использовать ситуацию на максимум.
Рука на спине, вторая, скользнувшая на талию, быстрые шаги в такт ритмичной музыке… Возмущаться и требовать прекратить подобное самоуправство желания нет. Скорее наоборот, с удивлением ловлю себя на том, что мне это нравится. Даже улыбаться начинаю.
— Вот так хорошо, — получаю в ответ не менее широкую улыбку, — а то я боялся, что ты никогда не оттаешь.
— Макс, — награждаю партнёра шутливым ударом ладони по плечу. — Хоть бы раз сказал что-нибудь приятное!
— А я говорил, — удивляется он моей забывчивости. — Разве не помнишь?
— Э-м-м… — ударная доза алкоголя на голодный желудок явно лишила меня способности трезво мыслить. — Да неужели?
— И не раз, — уверенно подтверждает коварный субъект. — Но поскольку слова ты не запоминаешь, — преувеличенно вздыхает, — придётся показывать.
Осознать, что скрывается за загадочной фразой, я не успеваю. По той простой причине, что он мне наглядно демонстрирует её смысл, дабы избежать неправильного толкования. Просто целует.
В первые секунды я теряюсь, и это служит поводом для более уверенных действий. Решившийся на дерзость молодой мужчина, почувствовавший безнаказанность, прижимает меня к себе ещё сильнее, а в результате, когда я, осознав, что происходит, пытаюсь его оттолкнуть…
— Два года мечтал, — мурлыкает в ухо Макс, оставив мои губы. — А тут такая возможность, — чуть отстраняется, заглядывая в глаза. — Не сердишься?
— Сержусь, — мрачно заявляю из чистого противоречия. Нет у меня настоящей злости в ответ на его поступок. Просто грустно.
— А замуж за меня пойдёшь? — взгляд голубых глаз, сверкающих загадочными отблесками в мерцающем свете клуба, становится совсем серьёзным.
Наверное, Лидия в нормальном состоянии подобному вопросу возмутилась бы, послав оборзевшего типа куда подальше. Но у Лидеи, находящейся под влиянием ирландского кофе, настроение было меланхоличным, а потому и реакция иной.
— Нет, Макс, — трагично выдаю в лучших традициях мыльных опер. — Я тебя не люблю. Нравишься, но не люблю. Так что, извини, не буду я твоей женой.
— А моей? — негромкий, но глубокий, чуть хрипловатый голос раздаётся позади меня так неожиданно, что я невольно вздрагиваю, разворачиваясь в кольце рук кавалера.
— Эдер? — не верю ни своим глазам, ни слуху. Закрываю глаза, даже головой встряхиваю, чтобы прогнать наваждение, а когда открываю…
Он рядом. Близко. Слишком близко для простого общения. Мягким, уверенным движением забирает меня из ослабевших объятий Макса, который даже не пытается ему помешать. Притягивает к себе, оплетая руками. Скользит ладонью по спине, забираясь под распущенные волосы.
Усилием воли заставляю тормозящее сознание сконцентрироваться на происходящем, понимая, что дело нечисто. Такого телохранитель себе не позволял. Никогда. Бред какой-то.
Бросаю краткий взгляд в сторону застывшего, как статуя, неимоверно офигевшего Макса, распознавая рядом с ним ещё одну примечательную фигуру.
Мгновенная догадка проносится порывом ветра, напрочь выметая из головы весть тот романтик, который создался благодаря жуткому сочетанию: алкоголь, плюс Эд, плюс неожиданность.
Ну, Ян! Ну, гадёныш! Двуличная скотина! Да как ты посмел ему всё рассказать?!
— Пусти! — дёргаюсь, чтобы вырваться из нежданных объятий, не желая участвовать в спектакле, сценарий которого почему-то забыли мне показать.
Секундное замешательство, однако не помешавшее мужским рукам сжаться сильнее, противодействуя моим попыткам. Краткий недовольный вздох, и меня легко подхватывают на руки, утаскивая невесть куда.
Правда, спокойнее мне от этого не становится.
— Эдер, пусти, кому говорю! — дёргаюсь снова, рассчитывая оказаться в вертикальном положении.
Оказываюсь. Потому что он ставит меня на пол. А потом, совершенно не готовую к подобному натиску, прижимает к стене, фиксируя ладонями голову, и впивается в губы поцелуем, проигнорировав как протестующее мычание, так и жалкое сопротивление. Впрочем, всё, на что меня хватает — стукнуть пару раз по плечам, а дальше… Дальше мне становится всё равно. Где именно мы находимся. Есть ли рядом кто-нибудь. По какой причине Эд так кардинально изменил линию поведения… Растаяла. Растворилась в своих эмоциях, утонула в своём желании, отвечая на жаркий призыв настойчивых, любимых губ, о которых так мечтала. Приняла хриплый, приглушённый стон, прикосновения жадных рук, скользнувших вдоль тела, и пропала как личность окончательно.