Мы занимались любовью в темноте. Грязно. Грубо. Открывая друг друга с такой стороны, о существовании которой даже не подозревали. В ту ночь мы отдались во власть тьмы. Но, заблудившись в ней, почему-то чувствовали себя еще ближе к дому.
С приближением рассвета наши поцелуи трансформировались во что-то большее. С каждым поцелуем, с каждым толчком, с каждым стоном мы чувствовали, как волны отступают. Мэгги ни разу не отвела от меня взгляда, пока я входил в нее снова, и снова. Мне нравилось ощущать себя внутри нее, я любил ее шепот, любил то, как она любила меня. И я любил ее так же. Став якорями друг для друга, мы слились воедино и нашли свой путь к берегу.
Когда солнечные лучи проникли сквозь шторы и за окном запели птицы, мы, не размыкая объятий, продолжили любить друг друга при свете.
Глава 38
Мэгги
Шерил: Ты можешь вернуться домой? Мне нужна твоя помощь.
Стоя в ванной после душа, завернутая в полотенце, я уставилась на текст сообщения от моей сестры. После бурной ночи с Бруксом я была еще полусонная. Рассказать ему о том, что со мной случилось, было, наверное, самым трудным из всего, что я когда-либо делала. Но… это было и самым лучшим моим поступком. Такое ощущение, что цепи, сковывавшие мою душу, пали.
— Брукс! — крикнула я. — Кажется, нам нужно ехать домой.
Ответа не последовало.
Прижимая к себе полотенце, я обошла весь дом, и, нигде не обнаружив Брукса, вышла на крыльцо. Теплые солнечные лучи поцеловали мою кожу. Бросив взгляд в сторону озера, я не просто увидела его. Я услышала его. Брукс стоял в лодке посреди озера и пел. Он пел под лучами солнца!
К моменту его возвращения я уже оделась и упаковала свои сумки.
— Все в порядке? — спросил он.
— Да. Просто Шерил сообщила, что родители нуждаются во мне. Ты сможешь отвезти меня? — я поморщилась. — Понимаю, ты, скорее всего, еще не готов вернуться. Но я просто должна удостовериться, что там все в порядке.
— Конечно. Я иду собирать вещи.
— Ты возвращаешься вместе со мной?
— Я только что вернул тебя, Мэгги Мэй Райли, и больше никогда не отпущу, — сказал он, обнимая меня. — Кроме того, мне нужно было вернуть эту лодку уже давным-давно, а значит, должен за ее прокат столько денег, что боюсь даже представить.
Я хихикнула.
Мы погрузили все в машину, зацепили прицеп с лодкой и направились к дому. Я знала — Брукс не готов пока принимать то, что связано с музыкой. Он терпеливо ждал, пока я обрету свой голос, и я, в свою очередь, наберусь терпения и буду ждать, когда он обретет свой. И у него получится. Я знаю, он сможет. Сегодня был знаковый момент — я увидела его на лодке. Брукс медленно, но уверенно, находит путь к себе.
— Думаю, мне лучше подождать здесь, — сказал Брукс, подъезжая к нашему дому. — Я не хочу мешать.
Я наклонилась и поцеловала его в щеку.
— Ты уверен?
— Да. Иди, помоги своей маме. Я останусь здесь.
Я кивнула и, сказав, что не задержу его долго, вышла из машины. Навстречу мне уже спешила Шерил.
— О, Господи! Почему так долго? Я написала тебе целых четыре часа назад! — простонала она.
Я усмехнулась и подошла к своей сестре — она смотрела на меня трагическим взглядом.
— Дорога от коттеджа занимает четыре часа.
— Я знаю, но это не значит… — она замерла и прижала руки к груди. — Прошу прощения. Постой-ка. Давай сначала. Ты только что… — она скрестила руки на груди, потом опустила их, затем снова скрестила. — Ты только что говорила?
Я кивнула.
— Да. Решила попробовать что-то новенькое.
— О, Господи! — она прижала ладони ко рту. Шерил схватила меня за плечи и расплакалась. — Будь я проклята! Моя сестра говорит! — закричала она и, схватив меня за руки, закружила и сжала в своих объятиях. — Ох, черт возьми! Мама сойдет с ума! Это потрясающе! Ей понадобится моя поддержка.
— Что с ней случилось?
— Понимаешь, каждую ночь она плачет, а ест только мороженое, словно это единственный продукт, известный человечеству.
— Она так сильно по нему тоскует?
— Сильнее, чем ты думаешь. Плюс, папа тоже в жутком состоянии. Впервые за долгие годы не мы с тобой являемся источником семейных проблем, — она подмигнула и снова расплакалась. — Мэгги. Ты разговариваешь.
Мы довольно долго стояли, обнявшись перед крыльцом, а когда, наконец, разомкнули объятия, Шерил заметила Брукса.
— Эй, незнакомец, это ты в ответе за то, что моя сестра заговорила?
Он опустил стекло и крикнул:
— Точно. Она, вроде как, сильно разозлилась, и ее прорвало.
Шерил рассмеялась.
— Брукс, спасибо, что так сильно довел мою сестру.
— Всегда пожалуйста, Шерил. В любое время.
Когда мы вошли в дом, мама сидела на диване в гостиной и смотрела телевизор.
— Мэгги Мэй, — удивленно произнесла она, поднимаясь с дивана и подходя ко мне, чтобы обнять. Ее волосы были в полном беспорядке, и, готова поклясться, подбородок был испачкан шоколадом. — Я скучала по тебе.
— Я тоже скучала по тебе, мама.
Услышав мой голос, она отшатнулась. Я подарила ей легкую улыбку.
— Знаю. Видимо, сегодня это будет основная реакция окружающих.
— Нет. Ну вот! Как? Что? — она буквально задыхалась. — О, Господи, Мэгги Мэй! — она держала меня в своих объятиях и не отпускала. — Я не понимаю! — изумленно воскликнула она. — Что повлияло?
— Время.
— О, Боже мой! — ее руки дрожали. — Мы должны сообщить Эрику. Нужно позвонить ему. Он должен прийти. О, мой Бог. Ради такого он должен быть здесь, — она начала метаться по дому. — Не могу поверить, что он пропустит это.
— Надо сделать ему сюрприз, — предложила Шерил. — Вроде как просто пригласить на обед, — она подмигнула мне. Шерил собиралась убить двух зайцев: папа сможет услышать мой голос, а заодно родители снова окажутся вместе под одной крышей.
— Это… — мама прищурилась, — это действительно отличная идея! Я закажу китайской еды. Шерил! Позвони отцу и скажи, чтобы он пришел, потому что у тебя для него есть большие новости!
— Уже! — сказала Шерил, выбегая из комнаты за своим мобильником.
— И, Мэгги, скажи Бруксу, пусть заходит. Нечего ему столько времени торчать в машине. А еще… — она подошла и обхватила мое лицо ладонями. Тяжелый вздох сорвался с ее губ. — У тебя прекрасный, потрясающий голос. Он всегда был таким, и я сожалею, что так долго не слышала его, — она поцеловала меня в лоб и заторопилась накрывать на стол.
Когда пришел папа, он удивился, увидев здесь меня и Брукса, но выглядел довольным. Мы все вместе сели обедать. Мама слишком нервничала, чтобы взглянуть на папу, да он и сам почти не смотрел в ее сторону. Большую часть времени говорила Шерил — спасибо ей за это.
— Мэгги Мэй, ты не передашь мне яичные роллы? — спросил папа.
Мама подняла на меня взгляд и кивнула.
Я прочистила горло, взяла тарелку с роллами и протянула ее папе.
— Вот, папочка, пожалуйста.
— Спасибо, милая… — он резко замолчал. Повернулся ко мне, и наши взгляды встретились. Полным недоверия голосом он произнес: — Нет.
Я кивнула и дважды стукнула по столу.
— Да.
— О… о, мой… — он прижал руки к груди, и из глаз его потекли слезы. Папа снял очки и прижал ладони ко рту. Если из его глаз слезы капали, то по маминым щекам они лились ручьями. Папа встал, и я следом за ним. Подойдя ко мне, он заправил мне за уши пряди волос и так же, как мама, обхватив ладонями мое лицо, попросил: — Скажи что-нибудь еще, — у него вырвался нервный смешок, — все, что угодно. Скажи все, что хочешь. Абсолютно все. Скажи мне слово «ничего». Хоть что-нибудь. Просто что-нибудь еще.
Я обхватила ладонями папино лицо, повторяя его жест, и прошептала слова, которые всегда хотела сказать единственному человеку, любившему меня всей душой:
— Биение наших сердец заставляет планету вертеться.
***
Мы всей семьей просидели до поздней ночи: разговаривали, смеялись, плакали. По их просьбам я должна была произносить вслух чуть ли не каждое слово из словаря. Мы связались по скайпу с Келвином, который находился в Нью-Йорке по каким-то делам. Когда он увидел улыбающегося Брукса, когда услышал, что я снова могу говорить, то тоже расплакался. На протяжении всего вечера было очень много моментов, когда мама и папа вместе смеялись: вроде бы вместе, но в то же время словно раздельно. Они даже не разговаривали друг с другом. Хотя я замечала, как дрожали их губы, как они украдкой поглядывали друг на друга. Я видела любовь, все еще живущую в их сердцах.