— Ну что же, — сказал папа около часа ночи. — Пожалуй, мне пора.
Он встал, и я взглянула на маму, умоляя ее сказать хоть что-нибудь. Но она молчала. И молча смотрела, как ее любовь уходит снова.
— Что это было? — спросила я ее. — Ты должна идти за ним!
— Что? Нет. Мы расстались. Каждый из нас получил то, чего хотел.
— Ложь! — выкрикнула Шерил. — Вранье! Мама, когда ты в последний раз принимала душ?
Мама замолчала, действительно вспоминая свой последний визит в ванную
— Я мылась! — уверенно заявила она.
— Да, — фыркнула Шерил. — Вместе с мороженым «Бен и Джерри». (Примеч.: Ben&Jerry`s — американская компания по производству мороженого).
— Твой отец счастлив. Во всяком случае, выглядит счастливым.
Я бросила на нее многозначительный взгляд. Естественно, он несчастен. Часть его сердца все еще бьется в ее груди. Как можно быть счастливым, когда у тебя нет половины души?
— Ты должна позвонить ему.
Ее глаза наполнились слезами, и она вымученно мне улыбнулась.
— О, нет. Нет. Я не могу. Я… — ее голос дрогнул, и она всплеснула руками. — Я даже не знаю, что сказать.
— Тебе его не хватает?
Она заплакала, слезы заструились по ее щекам.
— Так сильно, что словами не передать.
— Тогда скажи ему.
— Я не знаю как. Я не знаю ни что сказать, ни как это сделать.
Я подошла к ней и вытерла ее слезы.
— Пойдем. Брукс отвезет нас к папиной квартиры. По пути я помогу тебе подобрать нужные слова. Ты можешь сесть на переднее сиденье.
Она задрожала всем телом, и я, прижав ее к себе, крепко обняла. Но стоило нам приблизиться к холлу, мама застыла на месте.
— Я не могу.
— Ты можешь. Поступим следующим образом. Мы выйдем из дома и пойдем к машине. Когда беспокойные мысли и сомнения начнут одолевать тебя, ты должна продолжать идти, хорошо? Даже если тебе будет страшно, продолжай идти. А когда голос сомнения станет громче, беги. Ты должна бежать, мама. Бежать, пока не окажешься в его объятиях.
— Почему ты помогаешь мне? Мэгги Мэй, я ужасно к тебе относилась. Все эти годы я не позволяла тебе жить своей жизнью. Почему ты так мне помогаешь? Почему ты так великодушна?
Я прикусила нижнюю губу.
— Когда я была маленькая, одна женщина всегда говорила мне, что семья — это значит поддерживать друг друга несмотря ни на что, даже в трудные дни. Особенно в трудные дни.
Она сделала глубокий вдох.
— Тебе страшно? — спросила я.
— Да.
— Ладно, — кивнула я. — Тогда пойдем.
Только когда мы добрались до машины и Брукс помог маме устроиться на пассажирском сиденье, она выдохнула.
— Спасибо, что согласился подвезти, Брукс, — сказала она ему с легкой улыбкой.
— В любое время, — Брукс улыбнулся в ответ и взял маму за руку. — Вы в порядке сегодня, миссис Райли?
Она дважды сжала его руку.
Молчаливый, но содержательный ответ.
Да.
Когда мы подъехали к папиному дому, я вытащила свою доску и начала писать. Брукс въехал на стоянку и припарковал машину. Я вышла, держа в руках доску, а мама последовала за мной.
— Подожди, Мэгги. Ты не сказала, что мне ему говорить, — она дрожала всем телом от волнения, паники и беспокойства за то, что мужчина, которого она любит, может больше ее не любить. — Я не знаю, что мне делать.
Я повернула к ней доску. Прочитав написанное на ней, мама перестала дрожать. Ее словно накрыло волной спокойствия, и она облегченно выдохнула.
— Хорошо, — сказала она. — Хорошо.
Мама подошла к двери, нажала на звонок около номера папиной квартиры и терпеливо ждала, пока он спустится вниз. Я забралась на пассажирское сиденье машины и закрыла дверь. Брукс наклонился вперед, чтобы видеть, что происходит между моими родителями. Когда папа открыл дверь, я ясно увидела это — любовь не подчиняется приказам. Сняв очки, он передвинул их на темя, но не произнес ни слова. Мама тоже. Когда настал момент, и мама перевернула доску, чтобы папа мог прочесть, его глаза увлажнились, и он прикусил зубами сжатые в кулак пальцы. Из его глаз потекли слезы, и он притянул маму в свои крепкие объятия. Доска упала на землю, и они еще крепче прижались друг к другу. Их тела слились воедино. А потом они поцеловались. В их поцелуе была торопливость и радость, тоска и воссоединение. Он был таким настоящим. И если поцелуи способны излечивать разбитые сердца, то я верю, что осколки сердец моих родителей медленно склеивались.
— Вау, — прошептал Брукс.
Да уж, вау.
— Видимо, теперь мы можем уехать, — сказала я.
Выехав со стоянки, он спросил:
— Что было написано на доске?
Я снова взглянула на своих родителей, которые по-прежнему крепко обнимали друг друга и покачивались из стороны в сторону. Мои губы приоткрылись, и я, улыбнувшись их любви, ответила:
— Потанцуй со мной.
***
Мы поехали обратно домой, чтобы рассказать Шерил о том, как все прошло. Она вздохнула с облегчением.
— Хорошо. Отлично, — поблагодарила она меня за помощь.
Мы с Бруксом отправились в мою спальню и, как раньше, легли на кровать, свесив ноги.
— Они действительно любят друг друга, — сказал Брукс, глядя в потолок. — После всего, через что им пришлось пройти, их любовь все еще жива.
— Да, и это прекрасно.
— Мэгги Мэй?
— Да?
— Как ты смотришь на то, чтобы немного послушать музыку?
Его вопрос такой простой, но невероятно значимый.
— Да, конечно.
Он встал, взял наушники с моего стола и подключил их к своему телефону.
— Что ты хотела бы послушать? — спросил Брукс, укладываясь рядом.
— Что-нибудь. Не имеет значения.
Он настроил произвольное воспроизведение, и мы слушали все подряд.
— Я пел сегодня, — сказал он. Мы слушали музыку уже около часа. — На озере. Сегодня утром я вышел на озеро, чтобы петь.
— Да? — спросила я, притворяясь удивленной.
— Да. Я понимаю, что придется изрядно потрудиться, но, думаю, что с моим голосом будет все в порядке. Может быть, я смогу вернуться в группу просто вокалистом.
— Конечно, Брукс, они будут рады этому. Ты же заметил сегодня реакцию Келвина, когда он увидел тебя? Все они хотят только одного: чтобы ты вернулся. И я говорю не только о музыке. Я говорю о возвращении к ним. Они твои лучшие друзья и просто хотят, чтобы у тебя все было хорошо. Ты должен позвонить им.
Он кивнул.
— Позвоню. Понимаешь, меня больше волнуют фанаты. Ведь многие из них купились на сплетни. Они считают меня кем-то вроде зажравшегося бездельника.
— Брось, Брукс. Любой, кто встречался с тобой и по-настоящему тебя знает, поймет, что все эти слухи лживые. На каждый комментарий негативный, есть тысячи положительных. Люди просто хотят, чтобы ты восстановился и вернулся к ним. Поверь мне. Я тоже читала комментарии.
Он улыбнулся и поцеловал меня.
— Спасибо тебе.
— Я счастлива, что ты пел сегодня.
— Да. Без гитары было тяжело. Думаю, когда я вернусь к парням, они смогут играть за меня, и мне будет легче чувствовать мелодию.
Я села и покачала головой.
— Тебе не нужно ждать. Я сама могу это сделать, — я быстро подошла к стоящей в углу гитаре и взяла ее в руки. — Я играю вашу музыку, парни, с тех пор, как ты научил меня.
Мы играли до самого утра, пока не начало вставать солнце. Он спел свои лучшие песни, а их у него достаточно много. Когда стало ясно, что ни у кого из нас больше нет сил держать глаза открытыми, мы отложили гитару и легли в постель. Моя голова покоилась у него на груди, и Брукс крепко прижимал меня к себе.