— Ладно, теперь вам двоим пора немного отдохнуть, — я поцеловал дочку в нос. — И, Хейли?
— Да, папочка?
— Биение твоего сердца заставляет планету вертеться.
Включив ей ночник, я вышел из спальни в коридор и увидел Мэгги. Она выходила из комнаты Ноя. Мы улыбнулись друг другу и спустились вниз.
— Скиппи с ним? — спросил я.
Она кивнула.
— А Джем у Хейли?
— Ага.
Когда Мэгги вошла в гостиную, я потянулся к выключателю и погасил свет. Она улыбнулась мне и, прикусив губу, подошла к музыкальному автомату, который много лет назад миссис Бун преподнесла нам в качестве свадебного подарка. Мэгги выбрала свой любимый трек — нашу песню.
Когда зазвучала музыка, я взял свою жену за руки и притянул к себе. Наши губы соприкоснулись, и, подарив ей легкий поцелуй, я прошептал:
— Потанцуешь со мной?
Она всегда отвечала «да».
***
Мгновения.
Люди всегда хранят их в памяти.
Мы помним те шаги, которые вели нас туда, где суждено было оказаться.
Слова, которые вдохновляли или ломали нас.
События, в которых мы растворялись или получали свои шрамы.
В моей жизни было много мгновений.
Тех, которые, бросая вызов, меняли меня.
Тех, в которых я растворялся и получал свои шрамы.
Но самые важные — самые потрясающие и надрывающие сердце — связаны с ней.
Все закончилось двумя детьми, собакой по кличке Скиппи, котом по кличке Джем и женщиной, которая всегда любила меня.
***
От автора
Ладно, ладно, я знаю, что только что уже рассказала вам историю. Но сейчас мне хотелось бы поведать еще одну. Не волнуйтесь, она коротенькая. И она чуть более реальная, чуть более личная. Итак, начнем.
Книга «Безмолвные воды» далась мне нелегко. В отличие от Мэгги Мэй, я не была в детстве немой, но все-таки почти не говорила. В начальной школе я была самой настоящей болтушкой. До третьего класса я была общительной озорницей. Я любила людей, и они, кажется, тоже симпатизировали мне. За исключением одной девочки. Назовем ее Келли. Мы вместе ездили на школьном автобусе. Однажды она сказала мне, что когда-нибудь вырастет до двух с половиной метров.
Два с половиной метра! Представляете?
— Это очень высоко, — ответила я. — Ты станешь выше всех в мире! — воскликнула я.
Келли прищурилась.
— Что ты сейчас сказала?
— Я сказала, что ты будешь выше всех в мире.
— Ты только что обозвала меня мотыгой? — разозлившись, спросила она.
Ее гнев сбил меня с толку. Что я такого сказала? Что я сделала не так?
Видите ли, у меня были дефекты речи. Я не выговаривала некоторые звуки, и слова часто звучали совсем не так, как должны были. До сих пор, когда нервничаю, этот дефект речи напоминает о себе. Это очень неловкое чувство, когда двадцатидевятилетняя женщина в один миг чувствует себя снова третьеклассницей.
Я сказала «всех» — она услышала «мотыга». (Примеч.: whole — весь, целый. В данном случае «выше всех в мире», hoe — мотыга)
И Келли никогда не давала мне забыть об этом. А ведь я даже не знала, что такое мотыга. Я училась в третьем классе. По большому счету, я знала только то, чему научил меня «Парень, познающий мир», и Кори ни разу не произносил слово «мотыга» своей Топанге (Примеч.: «Парень, познающий мир» — американский сериал о подростковых проблемах Кори Мэттьюса с друзьями, в семье и школе. Топанга Лоуренс — объект любви главного героя).
Однако Келли этого не забыла. Она превратила мою жизнь в настоящий ад, рассказывая всем о моих проблемах с речью, издевалась надо мной в школьном автобусе и, дергая меня за уши, приговаривала:
— Я мечтаю посмотреть, как уши Черри будут краснеть!
Просто безумие, с какой скоростью меня начали дразнить остальные дети. Это было ужасно. Я приходила домой в слезах, и моя мама не знала, что с этим поделать. Поэтому она включила режим «боевой мамы» и отправилась в окружное управление школ с требованием принять меры. P.S. Это помогло (Спасибо, мама!).
Но к этому моменту я уже сильно изменилась.
Я потеряла свой голос.
Я стала сверхосторожной в выборе слов, поэтому почти не разговаривала.
Я была уродом, чудовищем, которое не умело нормально говорить. Мой голос был недостоин того, чтобы его слышали.
В средней школе я получила репутацию самой тихой девочки. Я помню, когда мы должны были читать вслух в классе, меня трясло и начиналась паническая атака. Когда я знала заранее, что завтра будет чтение вслух, то притворялась больной и оставалась дома. А если дома остаться не получалось, я мочила себе лоб горячей водой, чтобы было похоже на температуру, и шла к школьной медсестре. А когда мне все-таки приходилось читать вслух, то следующие несколько недель я только и думала о тех словах, которые неправильно произнесла, и об одноклассниках, смеющихся надо мной.
Я стала настолько стеснительной, что учителя даже подозревали у меня расстройство учебных навыков. Маме говорили, что я никогда не буду нормально общаться из-за моей застенчивости и речевых нарушений. Но мама сказала, что никогда в это не поверит. Понимаете, ведь дома я была болтушкой. Мой дом был для меня убежищем. Только в его стенах мой голос был слышен. Это единственное место, где я могла быть самой собой после восьми часов, проведенных в школе, где не могла себе такого позволить.
Моя старшая сестра Тиффани, сама того не зная, помогла мне вновь обрести голос. Она была одной из тех красоток-черлидеров, которым все рады, все их любят. Она всегда была для меня идеалом. Однажды Тиффани сказала мне, что я должна попробовать себя в черлидинге — в команде поддержки борцов. Так и сказала. Я попробовала, попала в команду и сумела занять в ней свое место. И хотя все еще переживала о том, что думают обо мне люди, ушла с головой в новое увлечение. Я начала больше говорить в школе. А еще я начала смеяться. Вылезти из своей скорлупы — что может быть лучше!
Однажды, когда я училась уже в старших классах, парень, сидящий передо мной, развернулся и сказал:
— Ты мне больше нравилась, когда не разговаривала.
На какую-то секунду мне захотелось вновь забиться в свою тихую скорлупку, но вместо этого я подумала: «Будь уверенной в себе, как Тиффани». Поэтому я ответила ему:
— Забавно, потому что мне ты не нравился никогда.
Это был наглый ответ. Я обнаружила в себе нахальство. Мой голос временами мог быть нахальным. Из-за чего, вероятно, в дальнейшей жизни у меня возникали проблемы, но это уже другая история.
Вот почему книга «Безмолвные воды» так близка моему сердцу. Я сама была Мэгги Мэй, а она, в некотором роде, до сих пор остается мною. У меня и сейчас случаются панические атаки — в основном, перед публикацией романа, или когда влюбляюсь, или перед принятием важного жизненного решения. Потому что, как мне кажется, подсознательно я все еще та самая третьеклассница, которая боится чужого осуждения. Что, если я все испорчу? Что, если я недостойна любви, успеха или той жизни, о которой мечтаю? Но потом я заставляю себя дышать и напоминаю себе, что это нормально. Нормально, если в какие-то дни ты чувствуешь себя испуганной, а в другие — бесстрашной. Нормально чувствовать себя немного надломленной, но все же по-прежнему цельной.
Итак, эта книга написана для меня. Но не для меня одной. Она для всех Мэгги Мэй в мире. Для тех, кто иногда тоже чувствует себя потерянно и одиноко. Для тех, кто чувствует себя незаметным. Для тех, у кого случаются панические атаки в темных спальнях по ночам. Для тех, кто, засыпая, оплакивает себя и просыпается утром на подушке, мокрой от слез.
Эта книга для вас. Эта книга — ваш якорь. Она — доказательство того, что вы тоже обретете свой голос. Вы достойны любви и успеха. Достойны того, чтобы ваши мечты исполнились. И никогда не умолкайте, даже если ваш голос начинает дрожать, договорились? Никогда не сдавайтесь.
Вы нужны. Вы любимы. И ваш прекрасный голос очень важен.
* КОНЕЦ *