Мне не хватало ее голоса.
– Можно я опять подержу тебя за руку? – спросил я.
Она скользнула левой рукой к моей правой, и я облегченно вздохнул. Ее пальцы были холодными, как лед.
– Сожми мою руку один раз, если ответ будет «нет», и два раза, если «да», хорошо?
Мэгги кивнула и закрыла глаза.
– Ты боишься?
Она дважды сжала мою руку.
– Тебе грустно?
Снова дважды сжала мою руку.
– Ты хочешь побыть одна?
Мэгги сжала мою руку один раз.
– Как ты думаешь, может… как думаешь, могу ли я стать твоим другом? – прошептал я.
Она открыла глаза и посмотрела на меня. Интересно, чувствует ли она, как колотится мое сердце – дикое, потрясенное, испуганное?
Мэгги опустила взгляд на наши руки и сжала мою. Затем еще раз. И мое сердце быстро и шумно забилось. Я выдохнул сдерживаемый в легких воздух, свободной рукой залез в карман и вытащил мамин кулон.
– Это тебе. Это кулон дружбы. Якорь. Я обещаю быть твоим другом – хорошим другом. Я имею в виду, что буду стараться изо всех сил. Буду помогать тебе оставаться на земле, когда ты почувствуешь, что течение жизни уносит тебя. Просто… – я вздохнул, глядя на кулон в руке. – Я хочу, чтобы ты снова улыбалась. Хочу, чтобы у тебя было то, о чем ты мечтала, и буду прикладывать все усилия, пока не удостоверюсь, что у тебя это есть – даже если это собака по кличке Скиппи и кот по кличке Джем. Я хочу, чтобы ты знала… – я снова вздохнул, потому что каждый раз, когда ее глаза наполнялись слезами, мою грудь пронзала сильная боль. – Мне нужно, чтобы ты поняла: даже если ты решила никогда больше не говорить, у тебя всегда будет тот, кто услышит тебя, Мэгги. Хорошо? Я всегда буду рядом, чтобы слушать твое молчание. Ну как, ты хочешь этого? Ты хочешь этот кулон?
Она дважды сжала мою руку, и маленькая, почти незаметная улыбка появилась на ее губах.
– И, если ты хочешь, можем вместе послушать мою музыку. Знаю, я говорил, что никогда не позволю тебе этого, но хочу сказать, что ты можешь делать это, когда пожелаешь. Вчера вечером Джейми создал для меня новый плейлист на компьютере, и я перенес его в свой плеер. Не знаю, что он туда добавил, но мы можем послушать вместе.
Мэгги снова дважды сжала мою руку. Я дал ей один наушник, а сам взял второй. Мы легли на ее кровати, свесив ноги. Я нажал кнопку воспроизведения, и первая песня, которая начала играть, была «Молчи» группы Flo Rida с участием T-Pain. (Примеч.: саундтрек к фильму «Шаг вперед»).
Господи, Джейми. Не самая лучшая песня в данный момент. Я собрался пропустить ее, но Мэгги остановила меня, сжав мою руку один раз. Ее глаза были закрыты, а по щекам катились слезы, но я готов поклясться, что заметил это – крошечную улыбку. Она была такой неуловимой, что большинство людей приняли бы ее за выражение неодобрения, но я знал, что это не так.
В груди заныло при виде этой почти улыбки на ее губах. Я закрыл глаза, и по моим щекам скатилось несколько слезинок, пока мы слушали Flo Rida. Не знаю почему, но всякий раз, когда она плакала, я плакал тоже.
И в этот момент я понял, что она все время была права.
Права насчет меня, насчет себя, насчет нас.
Она была той единственной девочкой, которую я буду любить вечно.
Независимо от того, как жизнь будет пытаться изменить нас.
Глава 7
Мэгги
15 мая 2016 года
Восемнадцать лет
Мама и папа больше никогда не танцевали. Я заметила, что за последние десять лет между ними многое изменилось, но именно эта перемена была самой печальной. Они по-прежнему обнимали друг друга каждое утро, и папа каждый день, уходя в университет, целовал маму в лоб перед выходом. Открывая парадную дверь, он всегда говорил:
– Я люблю…
А мама заканчивала фразу:
– Тебя.
Они по-прежнему любили друг друга, но больше не танцевали.
Обычно вечерами мама была занята телефонными разговорами – рассказывала обо мне своим лучшим подружкам по колледжу и разным психотерапевтам – а еще читала статьи в интернете или оплачивала счета. Папа сидел в гостиной, проверял работы своих аспирантов или смотрел «Теорию большого взрыва».
Не так давно папа попытался включить их свадебную песню, но мама была слишком уставшей, чтобы стоять с ним в обнимку и раскачиваться.
– Потанцуешь со мной? – спросил он.
– Не сегодня, Эрик. У меня болит голова, – ответила она.
Мама не знала этого, но я видела, как папа нахмурился, когда она уходила.