Я отступила.
Ой.
На секунду верхняя губа Шерил дернулась, а глаза остекленели. Неужели она сожалеет о том, что задела меня за живое? Но она покачала головой, словно стряхивая раскаяние.
– Я не собираюсь извиняться, ясно? Ты обидела меня, и я сделала в ответ то же самое. В любом случае, мы с Джорданом больше не вместе, так что все это не имеет значения. Сейчас у меня планы поважнее и поинтереснее… – она помахала мне рукой. – До свидания.
Я вздохнула и ушла в свою комнату – обратно в свой укромный уголок мира – и снова взяла в руки книгу. Иногда я задавалась вопросом: каково это – уйти из дома? Но если там, за дверью, живут такие люди, как Джордан, то мне лучше не выходить.
***
Я не могла сосредоточиться. Сидела на кровати перед открытой на двести девятой странице книгой, но читать не получалось. Мысли постоянно возвращались к сцене между Джорданом и моей сестрой. Шок на лице Шерил, когда Джордан ударил ее ладонью по щеке. Громкий всхлип, слетевший с ее губ.
Я закрыла глаза.
Ш-ш-ш-ш…
– Ты в порядке сегодня, Магнит? – сказал Брукс, появившись немного позже тем же вечером в дверях моей спальни со свисающим с плеча рюкзаком. Открыв глаза, я облегченно вздохнула. Он никогда не догадывался, что приходил всегда в самый нужный момент, но каждый раз появлялся именно тогда, когда я больше всего в нем нуждалась.
Я закрыла книгу, села на кровати, скрестив ноги, и посмотрела на него. Его непослушные каштановые волосы отросли – в стиле рок-звезд – и свисали ниже линии бровей. Время от времени он слегка встряхивал головой, чтобы убрать челку с глаз. А иногда, оттопырив нижнюю губу, сдувал непослушные пряди, но никогда – действительно никогда – не поправлял волосы руками.
При виде меня он всегда так широко улыбался, что у меня возникало желание улыбнуться в ответ. У меня редко возникало желание улыбнуться, но Брукс? Рядом с ним складывалось ощущение, что улыбка – это единственное мое желание.
– Можно зайти? – спросил он.
Ответ был «да». Каждый раз «да».
Он присел на мою кровать. Я дотянулась до блокнота и ручки на тумбочке и открыла чистую страницу. Рядом с кроватью стояла корзина для мусора, забитая исписанными листами с тех вечеров, когда Брукс приходил в гости. Это был наш любимый способ общения. По утрам мы просто слушали музыку, но после обеда он говорил, а я писала. Я попробовала такой способ общения с миссис Бун, но она заявила, что не собирается помогать мне уничтожать деревья. Кроме того, она сказала, что у меня есть голос, и я должна им пользоваться.
– Миссис Бун сказала, что вы поругались, – начал Брукс.
Я закатила глаза, и он рассмеялся.
– Она не хотела тебя обидеть, ты же понимаешь? Я заходил к ней, чтобы снять Маффина с дерева, и она пересказала мне ваш разговор. Я не оправдываю ее в том, как она это сказала, но в душе считаю, что старушка права… – он замолчал, увидев мой раздраженный взгляд. – Она была права, – хохотнул он. – Ты злишься.
Я начала писать в блокноте. Она назвала меня Джессикой.
Брукс нахмурился.
– Да, – он немного поерзал и устремил взгляд вверх.
Я выжидательно приподняла бровь. Он сделал вид, что не заметил, и продолжил разглядывать что-то на потолке. Я слегка постучала пальцами по его плечу.
– Я не должен ничего рассказывать, Мэгги.
Я снова толкнула его.
Он вздохнул.
– Ладно, но обещай, что никому не расскажешь, хорошо?
Интересно, кому я могу рассказать?
Он рассмеялся и дважды щелкнул пальцем по кончику моего носа.
– Я забыл, что разговариваю с девушкой, которая идеально сохранит тайну. Короче, моя мама сказала, что миссис Бун не в ладах со своей памятью. В прошлые выходные мама обнаружила ее, блуждающую по округе, и миссис Бун была очень смущена тем, что не понимала, где находится. Мама сказала, что, возможно, это первые признаки болезни Альцгеймера и посоветовала миссис Бун пройти обследование – просто на всякий случай.
А она?
Он нахмурился.
– Ты же знаешь миссис Би – она, мягко говоря, немного упрямая. Так вот, она сказала, что с ней все в порядке, и никто не должен вмешиваться в ее дела.
Внутри зародилось чувство беспокойства, когда я представила, что с миссис Бун может случиться что-то действительно плохое. Несмотря на временами испытываемую ненависть, я очень ее любила. От одной мысли, что с ней что-то произойдет, к горлу подступила тошнота. Но когда я собралась написать Бруксу еще несколько слов, он отстранил мою руку от блокнота.