Я буду якорем надежным для тебя
И удержать смогу всегда во тьме ночной.
В потоке черной грусти встану, как стена,
Прижму к себе и подарю тебе покой.
Я буду светом маяка в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо, ведь я с тобой.
Я буду якорем твоим – доверься мне.
Ведь только вместе можно выиграть этот бой.
Он сводил меня с ума. Его объятия, прикосновения. Его голос, слова. Всем своим существом он разжигал во мне огонь, и я была счастлива гореть рядом с ним.
Но разум с каждым днем все глубже тянет в омут,
Надежда тает в пелене кромешной тьмы.
Ты ускользаешь, но мои объятия помогут
Дождаться утра, чтобы снова вместе были мы.
Я буду якорем надежным для тебя
И удержать смогу всегда во тьме ночной.
В потоке черной грусти встану, как стена,
Прижму к себе и подарю тебе покой.
Я буду светом маяка в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо, ведь я с тобой.
Я буду якорем твоим – доверься мне.
Ведь только вместе можно выиграть этот бой.
Я буду светом маяка в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо, ведь я с тобой.
Малыш, я твой маяк в кромешной тьме.
Поверь, все будет хорошо у нас с тобой.
Я буду якорем твоим – доверься мне,
Ведь только вместе сможем мы бороться с тьмой.
– Мэгги, – прошептал он, практически касаясь моих губ своими. Наши тела, прижатые друг к другу, задрожали, и он тихо засмеялся. – Ты дрожишь.
Как и ты.
Он улыбнулся, словно прочитал мои мысли, а я изо всех сил пыталась прочесть его.
– Ты мой лучший друг, Магнит, но… – он прижался еще ближе, и я могла поклясться, что почувствовала невесомое прикосновение его губ. Пальцами он выводил легкие круги на моей спине, и я таяла от каждого их движения. – Что, если она была права? Что, если подозрения Лэйси справедливы? Что, если между нами что-то есть – что-то большее, чем просто дружба?
Он обнял меня крепче, притягивая ближе к себе. Наши губы снова соприкоснулись, и все во мне затрепетало.
– Сделай шаг назад, и я отступлю, – сказал он мне.
Я придвинулась ближе и прижала ладони к его груди, чувствуя под ними биение его сердца. Брукс перевел взгляд на мои губы, и его волнение передалось мне.
– Прикажи мне не целовать тебя, Мэгги. Сделай шаг назад, и я не поцелую тебя.
Я не сдвинулась с места.
Естественно, я не двигалась. Я стояла и ждала, и умирала, и ждала. Когда он это понял, когда его губы скользнули по моим, все во мне перевернулось, и я возродилась к жизни. Брукс прижался губами к моим – сначала мягко – и каждая моя клеточка стала частью его. Он обнял меня крепче, прижал ближе, а целовать стал более настойчиво. И тут, впервые за очень долгое время, я почувствовала это.
Счастье.
Это реально? Мне это позволено? Мне позволено быть счастливой?
Мой последний поцелуй был с тем же мальчиком, который сейчас обнимал меня так, будто я – его исполнившаяся мечта, казавшаяся до этого несбыточной. Этот поцелуй не был похож на тот, что был много лет назад. Сейчас мы не отсчитывали секунды, но я считала вдохи, которые он забирал у меня.
Один…
Два…
Двадцать пять…
В этот раз поцелуй ощущался таким реальным, таким идеальным, таким бесконечным.
Это мгновение – вечность.
– Мэгги, ты не видела…
Брукс разорвал свои объятия и резко развернулся, поворачиваясь спиной к человеку, стоящему в дверях. Провод наушника, торчащего в ухе, потянул меня вперед. Я быстро перевела взгляд на маму, которая стояла с абсолютно потрясенным видом.
– …красную помаду Шерил? – закончила она свой вопрос.
Повисло неловкое молчание, и мама, прищурив глаза, посмотрела на поправляющего галстук Брукса.
– Брукс, кажется, Шерил ждет тебя внизу фотографироваться.
– Да, конечно. Спасибо, миссис Райли. Позвольте я только заберу… – он подошел ко мне и снял бутоньерку с моей руки. И вот так просто закончилась моя вечность. – Я… я… увидимся позже, Мэгги.
Смущенно опустив голову, он быстро проскользнул мимо мамы. Она не двинулась с места и посмотрела на меня. По ее позе я поняла, что она разочарована. Быстро подойдя к комоду, где лежала забытая Шерил помада, я взяла ее и передала маме. Она нахмурилась.
– Это твоя сестра, Мэгги Мэй, и она идет с Бруксом на выпускной. Ты отдаешь себе отчет в том, что делаешь?
Я опустила голову. Не знаю.
– Я понимаю, что временами Шерил бывает сущим наказанием, но… Она твоя сестра, – повторила она и ушла, прежде чем я успела хоть что-то написать в ответ. Но, в любом случае, она не стала бы его читать. В этом мама была похожа на миссис Бун – ей нужны были живые слова, а не записки на обрывках бумаги.