Но принимая ванну и погружаясь под воду, я избавлялась от всех этих мыслей. Иногда наши мысли могут стать чем-то вроде криптонита, и мы берем верх над собственной самооценкой, уверенно посылая ее куда подальше со всей ее ложью.
Я была не виновата.
Так же, как и Шерил.
Слеза скатилась по ее щеке, и она смахнула ее.
– В любом случае, какое тебе до этого дело? Почему ты помогаешь мне? Я разгромила твою комнату, наговорила тебе кучу гадостей, но ты все-таки помогаешь мне. Почему?
Я приподняла, а затем опустила плечи.
Поежившись от боли в спине, она протянула мне карандаш и бумагу.
– Почему, Мэгги?
Ты – моя семья.
Из ее глаз снова потекли слезы, но она даже не пыталась их скрывать.
– Знаешь, я действительно очень сожалею о том, как поступила с твоей комнатой, с тобой. Просто я… – она разочарованно всплеснула руками. Ее голос был полон стыда и глубокого раскаяния. – Я сама не понимаю, что творю со своей жизнью.
Сомневаюсь, что у большинства людей было как-то по-другому. Каждый, кто утверждает, что постиг смысл жизни, – лжец. Иногда я задавалась вопросом: есть ли хоть что-то, смысл чего можно постичь, или мы просто ходим кругами, выискивая разные доказательства этому, хотя в действительности их не существует?
– Я хочу рассказать маме с папой о том, что он сделал, – прошептала она с грустью. – Но знаю, что они будут вне себя. Они и так сердятся на меня за все те мерзости, что я совершила. Я столько раз подводила их, что вряд ли из-за этого они по-настоящему будут переживать.
Я стукнула пальцем по ее ноге. Один раз.
Нет.
– Откуда ты знаешь?
Я снова подняла лист, на котором писала о семье.
После этого она набралась храбрости и рассказала все родителям. И в тот момент, когда они обняли ее и сказали, что ни в чем ее не винят, с души Шерил словно свалился камень, висевший на ней, кажется, много лет.
***
– Я скучаю по нему, – рухнув на мою кровать, сказала Шерил через несколько недель после ее «официального» разрыва с Джорданом. Рана на ее лице заживала довольно неплохо, но я понимала, что сердце так быстро исцелиться не сможет. – Ну, в смысле, я скучаю не по нему конкретно. Скучаю по мысли о нем. Мне не хватает кого-то рядом. Сегодня я сидела и пыталась припомнить, когда в последний раз была одна, но не смогла найти ответа.
Я поморщилась, а она продолжила говорить:
– А вдруг я из тех девушек, которые не переносят одиночества? Что, если я всегда должна быть с парнем? И на что, черт возьми, я должна тратить свое время, если у меня нет парня, с которым можно поболтать? Не знаю, заметила ли ты, но у меня не очень получается дружить с девушками. Со мной никто не хочет общаться. Вероятно, потому, что у большинства из них я отбила парня. Какого черта мне теперь делать?
Обогнув письменный стол, я подошла к своей стене из книг в поиске того, что подошло бы для чтения моей сестре. Вытащив «Рассказ служанки» Маргарет Этвуд, я протянула книгу Шерил.
Она сдвинула брови, заметно помрачнев.
– Что я должна с этим делать?
Я приподняла бровь. Она сделала в ответ то же самое.
– Мэгги, я не читаю.
Эти четыре слова – самая грустная фраза из всех, что я слышала.
Я снова подтолкнула к ней книгу, и на этот раз она с опаской взяла ее.
– Ладно, я попробую. Но только потому, что мне так невероятно скучно. Хотя сомневаюсь, что получу от этого удовольствие.
На прочтение книги ей потребовалось три дня. Закончив, она вернулась, цитируя из нее фразы. Ее глаза были наполнены такими эмоциями, каких я никогда раньше у нее не замечала.
– Хочешь узнать мою любимую строку? «Не позволяй ублюдкам сломить тебя». Боже. Так. Чертовски. Здорово. Благодаря Маргарет Этвуд, я воспряла духом, – она протянула мне книгу и прищурилась. – У тебя есть еще что-то похожее?
Раз в три дня я выдавала ей новую книгу. Спустя какое-то время мы стали устраивать по пятницам ночные посиделки. Лежа на полу и болтая ногами, мы объедались чипсами и запивали их газировкой.
– Офигеть, Мэгги! Все это время я считала, что ты читаешь, пытаясь убежать от мира, но теперь поняла: ты читала не чтобы убежать, а чтобы открывать его для себя!
Самой лучшей ночью была та, когда Шерил дочитала «Помощь» Кэтрин Стокетт. На протяжении всей книги она заливалась слезами, которые время от времени сменялись смехом, и наоборот.
– ВОТ ГРЕБАНЫЕ СУЧКИ! – выкрикивала она то и дело. – Нет, реально, НУ ЧТО ЗА ГРЕБАНЫЕ СУЧКИ!
Однажды ночью, часов около двух, я спала в своей кровати, когда Шерил начала будить меня, толкая в бок.
– Мегги, – прошептала она. – Сестренка!