– Знаешь, что я тебе скажу? Будь что будет, – вмешалась Ханна. – Они еще дети, поэтому пусть развлекаются.
Браво, Ханна!
Из всей этой группы Ханна меньше всех была склонна драматизировать ситуацию. В конце концов, она здесь только ради пиццы и вина. Мне не в чем ее винить – мама всегда заказывала пиццу в «У Марко», она считалась лучшей в городе.
– Ты рассуждаешь глупо, Ханна. Что значит «пусть развлекаются»? Именно из-за таких суждений все твои три брака закончились разводами.
– Я готова и в четвертый раз наступить на те же грабли, – Ханна плеснула себе еще вина и запела: – Будь что будет!
– Ты же знаешь, как мама относится к тому, что ты подслушиваешь, – прошептал папа, поднимаясь по лестнице и усаживаясь рядом со мной. У него в руке был пакетик M&Ms, и он отсыпал мне немного. – Кроме того, эти женщины – настоящие гадюки. Тебе не стоит засорять себе мозг их бредом.
Я улыбнулась и положила голову ему на плечо.
– Они снова говорят о тебе?
Я кивнула.
Он нахмурился.
– Я сказал твоей матери: либо они меняют тему, либо она перестает приглашать в наш дом этих четырех всадников. Он недостаточно большой, чтобы превращать его в Главное Управление Апокалипсиса. Мэг, не принимай их близко к сердцу, ладно?
Я и не собиралась. Мне давным-давно было ясно, что эти женщины ненормальные. Меня больше заботило, как их слова повлияют на маму. Даже если она старается оспорить их мнения, они все равно найдут лазейку, чтобы проникнуть в ее подсознание. Временами мамина реакция на что-то была не похожа на ее собственную, а выражалась словами этих четырех всадников Апокалипсиса. Папа всегда говорил: остерегайся мнения толпы, потому что однажды оно превратит тебя в совершенно другого человека, и обратно стать самим собой уже будет невозможно.
– Я просто говорю, что если ты позволишь этому продолжаться, она никогда не поправится, – снова завелась Лорен. – Ни в коем случае нельзя позволять ей…
– Лорен, прекрати! – крикнула мама, повергнув нас с папой в шок. Даже она сама слегка вздрогнула, пораженная собственным громким голосом. – Достаточно. Да, у моей дочери есть свои проблемы, но это не повод для того, чтобы ты сидела здесь и битый час ее унижала. Я никогда не поступала так в отношении твоего ребенка и ожидаю такого же уважения к моему. И будет ли моя дочь с кем-то встречаться, и с кем именно она будет встречаться – решать ее отцу и мне. Отныне я принимаю во внимание твое мнение, но не более. Только мнение. Ты имеешь на это право, но будет еще лучше, если станешь держать его при себе.
– Вау, – выдохнул папа, и легкая улыбка заиграла на его губах. – Вот она – та женщина, на которой я женился.
Тема разговора сменилась, и Лорен даже пробормотала какие-то извинения.
– Шутку? – спросил папа.
Конечно.
– Что общего между приговором и беременностью? И там, и там сначала задержка! – он засмеялся, хлопнув себя по колену.
Я закатила глаза.
Господи. Обожаю своего отца.
***
Всадники Апокалипсиса разъехались по своим отелям уже за полночь. Брукс какое-то время до этого перестал мне писать, и я решила, что он просто от души веселится на концерте. Пару часов спустя меня разбудил звук медленно открывающейся двери.
– Магнит? – прошептал Брукс. – Спишь?
Я села в кровати.
Он улыбнулся, вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Подойдя к моему столу, включил лампу, и ее свет в три часа ночи был для меня равносилен звонку будильника.
– Извини, что перестал писать тебе сообщения. Телефон сел на середине шоу. А потом концерт подошел к концу, и началось совершенно безумное выступление на бис. Господи! Мэгги, какая энергетика была в зале! Клянусь, складывалось ощущение, что от этой энергии даже стены вибрируют! А музыканты! – он продолжал расхаживать по комнате, оживленно и взволнованно жестикулируя и рассказывая мне все подряд: о группе, о гитарах, на которых играли музыканты, о клавишных, о барабанах, о том, как Рудольф получил по лицу барабанной палочкой, и как Оливер оказался тем, кто его ударил. Брукса буквально распирало от удовольствия. Музыка полностью меняла его – она была способна давать ему чувство свободы от всех ограничений.
Мне это нравилось.
– Я привез тебе это! – сказал он, вытаскивая из кармана значок с концерта. – Эта группа выступала сегодня. Jungle Treehouse. Боже, Мэгги, тебе бы это понравилось, я точно знаю. Хотелось бы мне, чтобы ты тоже там была. На обратной дороге по пути к тебе я зарядил телефон в машине и скачал несколько их песен. Вдруг ты захочешь послушать?
Я хотела.
Мы легли на кровать, вставили в уши наушники и стали слушать музыку. Из угла комнаты струился тусклый свет. Наши сердца были открыты друг другу. Он повернул голову ко мне, а я к нему. Брукс сплел наши пальцы, положил руку себе на грудь, и я ощущала биение его сердца, пока музыка передавала ему вибрации моего сердца.