Все трое начали снова спорить, и я прижала к глазам кулаки.
Пять минут.
Я подняла вверх руку, и они замолчали. Бросившись наверх, в ванную, я наполнила раковину водой, опустила в нее лицо и задержала дыхание. Мне нужно пять минут, чтобы успокоить свой разум. Мне нужно пять минут, чтобы отгородиться от их криков и найти свой собственный голос. Мне нужно пять минут, чтобы дышать. Я видела его лицо. Дьявол. Он душил меня, пытаясь убить, как убил ту женщину. Он собирался убить меня.
Ш-ш-ш-ш…
Я исчезла.
В этот момент он украл меня у самой себя.
Я чувствовала себя грязной.
Чувствовала себя использованной.
Пойманной в ловушку.
Все казалось таким реальным. Каждый день после стольких лет… ощущения по-прежнему были яркими. Но пока мое лицо было погружено в воду, я могла вспомнить больше.
– Мэгги Мэй! – снова крикнул Брукс, и его голос нарушил замысел дьявола.
Пока мое лицо под водой, я вспоминаю его. Я вспоминаю моего Брукса.
– Ты мой лучший друг, Магнит, но… – он прижался еще ближе, и я могла поклясться, что почувствовала невесомое прикосновение его губ. Пальцами он выводил легкие круги на моей спине, и я таяла от каждого их движения. – Что, если она была права? Что, если подозрения Лэйси справедливы? Что, если между нами что-то есть – что-то большее, чем просто дружба?
Он обнял меня крепче, притягивая ближе к себе. Наши губы снова соприкоснулись, и все во мне затрепетало.
Я вытащила голову из воды, вытерла мокрое лицо и осознала, где мне необходимо сейчас быть. Домчавшись до своей спальни, я схватила туфли.
– Мэгги Мэй, не делай этого, – сказала мама, вставая в дверях моей комнаты. Скрестив руки, она смотрела на меня потухшими глазами. – Не уходи.
Не понимая, что происходит, я прищурила глаза. Она подошла к моей кровати и, сев на край, похлопала по матрасу рукой, приглашая меня сесть рядом. Я даже не могла припомнить, когда мама в последний раз находилась в моей комнате, а уж про то, чтобы сесть и поговорить со мной, я вообще молчу.
– Я позабочусь о том, чтобы с ним все было хорошо. Я позабочусь о том, чтобы он поправился. Он узнает, что ты хотела быть там, с ним. Но, Мэгги, пожалуйста… не уходи.
Дотянувшись до своей доски, я написала:
Почему нет?
Опустив голову, она пристально рассматривала свои дрожащие пальцы.
– Если ты выйдешь из дома… если ты, наконец, начнешь двигаться дальше… как я смогу защитить тебя? Тогда, много лет назад, я даже не заметила, как ты выскользнула из дома, потому что была занята стиркой. Я должна была лучше следить за тобой. Должна была заботиться о твоей безопасности. А если ты уйдешь… если ты отправишься исследовать мир…как я смогу уберечь тебя?
Вот они – самые глубинные и тайные страхи мамы. У каждого в душе есть то, что мы пытаемся подавить. У мамы – это ее вина.
Взяв маркер, я начала писать на доске самые важные в жизни слова.
Это не твоя вина.
Мама проглотила ком в горле и, закрыв лицо руками, разрыдалась. Она скрючилась всем телом, и я, обхватив ее руками, крепко обняла. Мама плакала, пока не иссякли силы. А потом, немного придя в себя, выпрямилась и вытерла нос тыльной стороной ладони.
– Посмотри, как ужасно я выгляжу. Прости меня, Мэгги Мэй. За все то, через что я заставила тебя пройти… Я просто беспокоилась за тебя, вот и все, – она шмыгнула носом, и я положила голову ей на плечо. Мама переплела свои пальцы с моими. – Ты на самом деле собираешься сделать это, да?
Я дважды сжала ее руки.
Мама вздохнула и выпрямилась.
– Хорошо. Тогда вот как мы поступим. Мы спустимся вниз и пойдем в направлении входной двери. Когда в твоей голове начнут возникать те мысли, ты все равно будешь продолжать идти, договорились?
Я кивнула. Хорошо, мама.
– Даже если тебе будет страшно, ты должна продолжать идти. А когда голоса в твоей голове станут громче, ты побежишь. Ты побежишь, Мэгги Мэй. Ты будешь бежать и бежать, пока не окажешься за пределами дома.