– Мы должны разработать стратегический план. Медийщики сходят с ума. Нам нужно сделать официальное заявление… – настаивал Дейв.
– Нам нужен перерыв, – сказал Келвин, обрывая Дейва на полуслове. – Ты ведешь себя так, словно это не Брукс едва выжил после серьезной травмы.
– Но ведь выжил, – сказал Дейв со своей вечной лукавой улыбкой. – Именно на этом и нужно сделать основной акцент. Мы должны продемонстрировать, насколько он силен, и как для его возвращения…
Возвращения?
Я раздраженно зарычал.
Взгляды всех присутствующих метнулись в мою сторону. Всего несколько часов назад я побывал в кошмарной переделке, а они уже планируют мое фееричное возвращение.
Дейв нахмурился.
– Знаете что, давайте-ка подождем денек-другой. Отложим все на некоторое время.
Когда все вышли из палаты, я вздохнул, еще до конца не осознавая, где витают мои мысли. Мне все еще казалось, что я в воде, а когда закрывал глаза, клянусь, физически ощущал волны.
Дверь в палату снова открылась, а мне этого очень не хотелось. Мне было больно видеть людей, больно слышать их разговоры о том, каким чудом я выжил и как мне повезло. Я повернулся в сторону двери и чуть не упал с кровати.
Мэгги.
Она стояла здесь, в моей палате, обхватив свое тело руками, и смотрела на меня. Ее голубые глаза покраснели и опухли, словно она проплакала несколько часов, а волосы были стянуты в небрежный пучок.
Она никогда не завязывала волосы.
А еще она никогда не выходила из дома.
Это сон?
Если да, то я не хотел просыпаться.
Я приоткрыл губы, чтобы спросить ее, что же случилось, но горло словно огнем обожгло. Даже рот открыть было больно. Больно двигаться влево, поворачиваться вправо. Больно дышать.
Мэгги напряженно улыбнулась и подошла к моей кровати. Взяв мою правую руку, она поцеловала ладонь, и я закрыл глаза. Я не прекращал попыток прочистить горло, чтобы заговорить, но она сжала мою руку один раз, приказывая не делать этого. Так мы и застыли в этой позе – я с закрытыми глазами, и Мэгги Мэй, держащая меня за руку.
В течение нескольких дней она практически не покидала моей палаты. Когда ей предложили комнату для посетителей, работающую по принципу отеля, Мэгги отказалась и крепче сжала мою руку.
Каждую ночь, свернувшись калачиком, она засыпала на маленьком диванчике. В дневное время суток Мэгги не переставала улыбаться мне, но ночью, оказываясь один на один со своими снами, она ворочалась и извивалась, а иногда я видел ее проснувшейся в холодном поту. Уход из дома не заставил ее демонов исчезнуть, но она изо всех сил старалась держать их под контролем.
– Ладно, настало время подняться с кровати и немного подвигаться, Брукс, – сказала медсестра, входя однажды утром в мою палату.
Я возненавидел это время суток. Меня заставляли ходить по коридору с помощью ходунков. Мэгги неотступно следовала рядом, нарезая вместе со мной круги по коридору. Когда левая часть моего тела отказывалась двигаться, и я начинал заваливаться, она тут же подскакивала, чтобы помочь мне. Но медсестра приказала ей прекратить попытки спасать меня.
– Ты можешь поддержать, но ты не должна помогать. Не волнуйся, я не дам ему упасть.
Преодолев сегодня половину коридора, я почувствовал, как сдавило грудь, а дыхание стало прерывистым.
– Обратно, – прохрипел я резко. Мне хотелось вернуться в свою палату и лечь.
– Ни в коем случае. Помнишь, мы должны пройти полный круг, прежде чем…
Я приподнял ходунки и резко ударил ими по полу. Шея запульсировала от боли.
Обратно. Обратно. Обратно.
Чувствовать себя настолько слабым было невыносимо. Рука болела. Бок горел огнем. В была голове полная сумятица.
Медсестра слегка улыбнулась мне и, подмигнув, взглянула на Мэгги.
– Думаю, сейчас самое время ему поспать.
Мэгги нахмурилась, в ее глазах ясно читалось беспокойство. Я заворчал громче. Мы вернулись в палату и после того, как меня снова уложили в постель, она взяла блокнот и села рядом.
Ты в порядке сегодня, Брукс?
Я сжал ее руку один раз.
Сказать по правде, я был зол. Я злился на команду наших менеджеров, интересующихся планами на оставшуюся часть турне – даже если я не смогу играть. Они обсуждали всякие разные варианты, в том числе и такие, где парни продолжат гастроли без меня, а меня самого на какое-то время заменят другим исполнителем, пока я буду восстанавливать голос интенсивными вокальными занятиями. Раны на моем теле еще даже не начали затягиваться, а они уже так обсуждают мое восстановление, словно меня здесь и нет вовсе. Я отдал им десять лет своей жизни, но даже после этого они видят во мне лишь источник дохода.