Это, кажется, уже пятая его попытка вылечиться. Может, пришло время признать, что ничего не изменится?
Он не доживет до тридцати лет, как и остальные «великие» покойники-наркоманы.
Слова начали врезаться в мое сознание, и я потянулся, чтобы долить себе виски. Были там и комментарии в мою поддержку, но почему-то они ощущались лживыми. Почему негативные отзывы незнакомых мне людей больше всего причиняют боль?
– Думаю, тебе достаточно, – сказал бармен уверенно, но с оттенком вежливости в голосе, и отодвинул от меня бутылку так, чтобы я не смог до нее дотянуться. У него были густые седые усы, кишащие секретами, ложью и крошками от чипсов. Когда он разговаривал, эти усы подпрыгивали над верхней губой, а слова выходили из левого уголка рта. Длинные волнистые волосы были завязаны в пучок на затылке. Старик с пучком. Мужику было, наверное, лет семьдесят, но он почему-то производил впечатление крутого, спокойного и невозмутимого, не прилагая к этому никаких усилий.
Полная противоположность мне.
Каждое утро и каждый вечер я лгал Мэгги, отвечая на ее сообщения.
Закрыв глаза, я изо всех сил пытался вспомнить имя бармена – пока я напивался здесь, он называл мне его раз десять.
Курт. Рифмуется со словом «боль». (Примеч.: Kurt – Hurt – боль).
В последнее время Курт был моим самым близким другом. Помню, как впервые встретился с ним, заглянув в его бар. Это было пару недель назад. Эти две недели я чувствовал себя в полном дерьме. Когда мы познакомились, я сидел в угловой кабинке пустого бара, сгорбившись и опустив голову на скрещенные руки, пытаясь остановить поток воспоминаний. В тот вечер он не задавал мне вопросов, а просто принес бутылку виски и стакан льда – как и во все последующие вечера.
– Еще один, – промямлил я, но он нахмурился и покачал головой.
– Еще один завтра, приятель. Разве тебе не пора возвращаться домой?
– Домой? – раздраженно фыркнул я и потянулся за бутылкой, которую он у меня забрал. Я посмотрел в его голубые глаза и почувствовал тяжесть на сердце. Домой. – Пожалуйста, – умоляющим голосом попросил я. Господи, я умолял его дать мне выпить. Какое же я ничтожество. – Пожалуйста, Курт.
– Берт, – поправил он меня с улыбкой.
Проклятье.
Курт рифмуется со словом «боль», а «боль» рифмуется с именем Берт – это и есть его имя.
– Я так и сказал.
– Нет, ты сказал не так. Наверное, просто подумал.
– Да, я имел в виду Берт. Берт. Берт, – сколько раз мне нужно повторить его имя, прежде чем снова забыть?
Он сел напротив меня и подкрутил кончики усов.
– Что ты хочешь забыть, напиваясь?
Я с трудом сглотнул, но не произнес ни слова.
– Все так плохо, да?
Я не ответил, а просто подтолкнул в его сторону пустой стакан. Зайдя сегодня в магазин за продуктами, я увидел журналы, на обложках которых красовалась моя физиономия, а заголовки кричали о том, что у меня психическое расстройство. Надо же, я даже не подозревал. Кроме того, оказалось, что я страдаю героиновой зависимостью, и именно из-за нее меня выгнали из состава «Жуликов».
Затем я совершил ошибку, когда зашел в интернет и прочитал о себе еще больше интересного. Меня поразило, как много людей купились на всю эту ложь.
Поэтому легче уж оставаться пьяным.
Берт придвинул мне стакан.
– Подлянку кинули, – пробормотал я.
Прежде чем он успел ответить, в дверь бара ввалилась компания нетрезвых девушек. Они были изрядно пьяны и одеты с головы до ног во все розовое. За исключением одной, которая была вся в белом.
Девичник.
Еще лучше.
Берт поднялся и направился к бару обслуживать их.
– О, черт возьми, это о-о-о-очень миленькое местечко, – хихикнула одна.
– Невероятно, как ты его нашла? – воскликнула другая.
Они вели себя так, словно проходили квест, а эта забегаловка была одной из локаций. Ну, так и есть. Я забился в угол своей кабинки, желая только одного – чтобы меня оставили в покое.
Их хихикающая группа поспешила к бару.
– Что я могу предложить вам, дамы? – спросил Берт.
Они вскинули руки вверх и хором крикнули:
– Виски!
Я закрыл глаза и снова оказался на той лодке.
– Это просто потому, что Любимица Америки Мэгги Мэй не может разговаривать. А если бы могла, то, держу пари, выразилась бы как-нибудь более поэтично, – он замолчал, и его глаза округлились. – НАРУШИТЕЛЬ! Я только что упомянул в разговоре имя девушки! Мне нужна штрафная рюмка! Виски! – он направился за бутылкой на другой конец раскачивающейся лодки. Пошатнувшись всем телом, Рудольф едва не выпал за борт. Я крепко вцепился в него, пытаясь втащить обратно.