Выбрать главу

— Сидит дома, — нелюбезно проворчала Кебби. — Устроился у камина, словно сам царь Соломон. А почему вы спрашиваете о нем?

— Я видел его час назад, и мне он показался больным, — объяснил Блиндерс.

— Да, выглядит он как мертвец. В гроб кладут краше. Но что из того? Мы все там окажемся в один прекрасный день. Доживет ли он до утра?.. Кто его знает? Меня-то это не волнует. Я сама по себе…

— Вот и не напивайтесь, а то мне придется запереть вас в участке.

— Да пошел ты! — проворчала старая ведьма. — Разве Сочельник не для того дан Богом, чтобы народ веселился и наслаждался жизнью? А ты сам-то чего так рано вышел на дежурство?

— Я подменил заболевшего товарища, придется патрулировать всю ночь. Вот такое у меня Рождество.

— Ладно! Ладно! Только позвольте каждому праздновать так, как ему нравится, — пробормотала Кебби, направляясь в ближайший трактир.

Тут она и начала праздновать, а потом пошла за покупками и снова завернула в кабак, а после отправилась в ту несчастную каморку, которую называла своим домом. Там госпожа Кебби, соорудив незатейливый коктейль из воды и джина, продолжила праздновать Сочельник, пока ее не сморил сон.

На следующий день она проснулась в скверном настроении. Ей пришлось хлебнуть спиртного, чтобы найти силы и, встав, заняться делами.

Было почти девять, когда она добралась до гостиницы Нельсона, забрала закрытый поднос с завтраком и поспешила к Бервину. Она почти бегом направилась на Женевскую площадь, опасаясь, что ее станут ругать за опоздание. Оказавшись в доме, госпожа Кебби взяла поднос обеими руками и открыла дверь в гостиную, толкнув ее ногой. А потом, от вида представшей перед ней картины, пронзительно завопила и выронила поднос с завтраком.

В гостиной царил кавардак: стол был опрокинут, а среди битого стекла и фарфора, раскинув руки, лежал мертвый Марк Бервин — ему нанесли удар прямо в сердце.

Глава V

Расследование начинается

В наше время политические, социальные и криминальные новости сменяют друг друга с безумной скоростью — на то, на что раньше, наверное, понадобилось бы дней девять, теперь, как это ни удивительно, требовалось пять минут. Однако бывает, происходит нечто таинственное, что привлекает всеобщее внимание надолго, вызывает всевозможные обсуждения и пересуды. К таким событиям можно отнести и преступление, произошедшее на Женевской площади, совершенное при необычных обстоятельствах. Всеобщее любопытство вызывала как личность неведомого преступника, так и повод для столь бессмысленного убийства.

Кроме того, всеобщее удивление публики породило заявление Люциана Дензила, который сообщил следствию, что Бервин — не настоящее имя жертвы. Так что власти столкнулись с тройной проблемой. Вначале им следовало установить настоящее имя мертвеца, потом узнать, кто убил его, и, наконец, выяснить причину, по которой был убит очевидно совершенно безобидный, да к тому же смертельно больной человек.

Однако оказалось, что не так-то легко пролить свет на эти три тайны, и данные, собранные полицией, не помогли разгадать ни одну из загадок. Тем не менее следствие продолжалось, а ответов на вопросы пока не находились. Власти пришли к выводу, что несчастный убит неизвестным или неизвестными, и более ничего. Так называемый Бервин был мертв, его убийца растаял, как утренний туман, и Безмолвный дом добавил еще одну легенду к своей уже без того отвратительной репутации.

Бервина убили точным ударом в сердце. Как сказал медик, убийца использовал длинный тонкий остроконечный клинок. Он унес его с собой. Или она? Пол убийцы тоже оставался загадкой. Госпожа Кебби клялась, что оставила несчастного сидящим у камина в восемь часов в вечер Сочельника. Тогда с ним все было в порядке, хотя господин Бервин чувствовал себя нехорошо. Когда же она вернулась рождественским утром, вскоре после девяти, Бервин уже был мертв и окоченел. Врачей позвали вместе с полицией, и доктор, который осмотрел тело, объявил, что к тому времени, как он пришел, господин Бервин был мертв, по крайней мере, десять часов, то есть убит он бьш между одиннадцатью и двенадцатью часами вечера.

Немедленно стали искать убийцу, но не нашли никаких следов. Не удалось даже понять, как тот оказался в доме. Все двери, как со стороны фасада, так и выходящие на задний двор, были заперты, окна зарешечены, так что не было способа, каким убийца мог бы незаметно сбежать из дома.

Блиндерс — полицейский, в тот вечер дежуривший на площади, — показал, что не отлучался с поста всю ночь. Мимо него прошли многие из жильцов и владельцев зданий, расположенных на площади. Они возвращались с рождественских распродаж, и среди них не было ни одного незнакомца. Полицейский знал всех, даже посыльных, которые разносили пакеты с рождественскими товарами, и поговорил почти со всеми прохожими. Он готов был поклясться, что ни один незнакомец не заходил и не выходил с Женевской площади.