Мои глаза распахиваются, и я вскакиваю с земли, не обращая внимания на крошечные камни, впившиеся в мою кожу.
– Брантли! – кричу я.
Брантли поворачивается ко мне, его лицо ничего не выражает.
Я бледнею, кажется, что кровь покидает мое тело. Боль, гнев, грусть – все это вырвалось из недр памяти, и я снова стала той испуганной маленькой девочкой.
– О чем, черт возьми, они говорят? – гремит Гектор, теряя хладнокровие. – И что, черт возьми, только что произошло, Мэдисон?
Хижину освещает свет фар, но я не обращаю на них внимания. Я игнорирую все вокруг.
И вдруг меня наполняет ярость. Чистая ярость пронизывает меня, словно наркотик. Расправив плечи, я смотрю прямо на Лукана, на человека, который уничтожил мое детство. На человека, которому доверяли мои родители. На человека, которому, как мне казалось, я могу доверять. На человека, который заставил меня хранить ужасные секреты, пользуясь тем, что «он взрослый».
На человека, которого я хочу убить.
– Ты! – кричу я.
Его глаза встречаются с моими. Он выглядит так же, как и тогда, только старше. Гораздо старше. Теперь он лысый, на лице нет волос, но его глаза остались прежними. Его глаза всегда будут для меня спусковым крючком. Для того чувства, которое я испытывала, когда была маленькой девочкой. Оно медленно подчиняет меня себе, но я борюсь с ним. Я больше не та малышка. Я старше. Опытнее. И хотя я буду испытывать эту боль еще долгие месяцы после встречи с моим мучителем, я знаю, что оно того стоило. Недалеко от меня хлопает дверь автомобиля, но я снова не обращаю на это внимания. Я игнорирую весь мир, потому что мое внимание сосредоточено исключительно на Лукане. Все остальное для меня закрыто.
Кто-то за моей спиной приближается к нам, под их ногами хрустит гравий, но я снова это игнорирую.
Он усмехается.
– Никто тебе не поверит, Лебедь.
Шаги останавливаются.
Ледяной ветер треплет мои волосы, и тогда ко мне приходит понимание. Я знаю, что эти шаги принадлежат Бишопу и Королям.
Лукан бросается на меня, хватает меня за волосы и притягивает спиной к себе. Это происходит так быстро, что я едва успеваю моргнуть. Пистолет Лукана упирается мне в висок, и я умоляюще смотрю прямо на Бишопа, но его взгляд направлен мимо меня. Его плечи яростно вздымаются и опускаются, а глаза устремлены прямо на Лукана.
– Какого хрена здесь происходит, сынок? – спокойно спрашивает Гектор, совсем не беспокоясь о том, что мне сейчас вышибут мозги.
Мое сердце бешено колотится, мурашки покрывают мою кожу, и меня охватывает страх. Нет. Это невозможно. Я заново пережила все эти воспоминания не для того, чтобы погибнуть от его рук. Он отнял у меня достаточно, я не позволю ему забрать и мою жизнь.
Бишоп делает шаг вперед, его губы искривлены, а глаза почернели от гнева. Я никогда не видела этого взгляда раньше – он кажется нечеловеческим. Нейт стоит там же, в той же позе, его костяшки побелели от напряжения. Он пошатывается на месте, вытягивая шею, словно он в любую секунду готов броситься в бой. В чем я совершенно не сомневаюсь. Остальные парни тоже стоят там, готовые в любую секунду прийти на помощь. Знают ли они всю историю, или нет, я вижу ее воплощение в каждом из них. Их преданность Бишопу. Бесспорную и безоговорочную. Это Клуб Элитных Королей в полном составе.
– Эй! – Лукан сильнее прижимает пистолет к моему виску. – Не шевелись, тварь! А сейчас, раз уж сегодня вечером погибнет так много людей, я хочу рассказать Лебедю, что к чему.
– Не называй меня так, – шиплю я, искривив рот.
– Вообще-то я делаю тебе одолжение.
– Пошел на хрен.
Он смеется, его дыхание касается моей шеи, и я не могу скрыть отвращения: к моему горлу подкатывает рвота, я едва не выплевываю свои кишки прямо на дорогу.
– Что, черт возьми, происходит? – снова спрашивает Гектор.
Где Брантли? Все это было подставой. Его и Хейл нигде не видно. Я оглядываюсь, насколько это возможно в моем положении, и, конечно же, они оба исчезли с того места, где находились несколько минут назад.
Ненавижу!
– Позволь мне начать. Лебедь, много ли ты знаешь о фамилиях этих мальчишек?
Что?
– Как это связано с тобой и тем, что ты сделал со мной в детстве?
– К этому мы еще вернемся.
Он усмехается. По его омерзительному тону я чувствую, как много удовольствия он получает от происходящего. С годами ничего не изменилось. Голос Лукана остался все тем же.
– Что ты делаешь, Лукан? – прерывает его Гектор.
Одного его тона должно быть достаточно, чтобы вселить в Лукана страх Божий, но этого не происходит, потому что он продолжает свою речь.