Как уже говорилось, идея интенсивного животноводства появилась после Второй мировой войны. В последующие годы механическая автоматизация была серьезно усовершенствована: автоматическое кормление, устройства для сбора яиц, механизированный учет количества яиц, регулировка температуры и освещения. Не понимаю, как можно применять принципы фордовского конвейера к живым, чувствующим существам. Но это – сегодняшняя реальность.
Бройлерные куры (их разводят для получения мяса, а не яиц) подчинены тем же законам продуктивности, что и батарейные куры, и находятся в не менее плачевной ситуации. Словно для того, чтобы отмежеваться от биологических последствий своих действий, фермеры, занимающиеся разведением цыплят, называют себя «плодоводами», а цыплят – «урожаем». Такое мышление является пагубным. Оно достигло своего апогея во время интервью, которое я проводила в 1991 году, когда я начала запуск кампании под названием «Мы накормим Вас фактами». Во время дневных новостей на канале Ай-Ти-Ви я беседовала с председателем Комиссии по мясу и крупному рогатому скоту. К моему глубочайшему удивлению, он сказал, что цыплята – это не животные. А затем, не без моего скромного участия, он буквально сгорел со стыда.
Итак, вернемся к экскурсии по домоводству. После того, как я покинула батарейную птицефабрику, меня с гордостью отправили на развернутый показ цыплячьего «урожая». То, что я собираюсь описать является типичным для огромного количества бройлерных птицефабрик, которые я посетила за последние 10 лет. Мы начали экскурсию с нового бройлерного помещения, заполненного цыплятами, которым было всего несколько дней от роду. Масштабы происходящего просто шокировали. Само здание было похоже на все современные животноводческие строения – без окон, душное, уродливое сооружение. На полу лежал толстый слой настила, который внешне походил на смесь из древесной стружки, опилок и мелко накрошенной соломы. Он до сих пор источал этот свежий, сильный и приятный запах дров и сеновала.
От одного конца помещения до другого были протянуты 3 автоматических конвейера с кормом, расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга. Каждый конвейер медленно передвигал находящуюся на нем кормовую массу с высоким содержанием белка. Пол, по которому двигались конвейеры с кормом, был густо усеян бесчисленным количеством цыплят. Воздух был наполнен тоненьким, звенящим цыплячьим писком, в то время как они сновали по помещению: от конвейерной ленты – к поилке и обратно.
Их было 20 000 цыплят под одной крышей, но в других помещениях их количество доходило до 100 000. Хотя на полу был буквально ковер из цыплят, им все-таки хватало места для того, чтобы двигаться. Возможно, они не осознавали своей ситуации, возможно, они были вполне счастливы, находясь в насчитывающей тысячи толпе, однако, глядя на цыплят рядом с их матерью в естественной среде, осознаешь, что это – абсолютно другой уровень существования.
Второй птичник, который нам показали, представлял собой совершенно иную картину. Само помещение практически не отличалось от первого, но пол там был полностью усеян взрослыми курами, а освещение было гораздо более тусклым. Всего за 6 недель 20 000 маленьких цыплят превратились в «полностью выросших птиц живым весом в 1,8 кг, идеальным для обеденного стола». Именно туда их на следующий день и отправили.
Глядя на мельтешащую массу, внешне похожую на однородное месиво, где на каждую птицу приходилась площадь, меньшая, чем размер телефонной книги, я почувствовала, что здесь было что-то не так. Сначала я не могла определить, в чем конкретно это выражалось, но потом поняла, что все дело было в звуке. И только, когда я вспомнила звук, который издают батарейные куры: громкое, резкое, непрекращающееся кудахтанье, все стало ясно. Я смотрела на толстых, абсолютно взрослых кур, но слышала высокий, тоненький писк цыплят. Если бы я заранее знала об этом, то определила бы это по их глазам: они были скорее ярко голубого цвета, как у незрелых цыплят, нежели черные, как смоль глаза взрослых птиц.
Наш гид сам с гордостью разъяснил нам причины этого. С помощью селекции и регулирования питания, удалось вывести породу птиц, которые вырастают в 2 раза быстрее, чем 25–30 лет назад. Чем больше удается заставить птицу есть, тем быстрее она набирает нужный вес, а вот сон мешает этому процессу. Поэтому, следуя законам сурового расчета, свет на бройлерных фабриках держат включенным более 23 часов в сутки.