Его работа заключалась в двух действиях: левой рукой он брал голову птицы, а правой перерезал ей с помощью острого ножа шею. Мгновенно кровь начинала хлестать сильным потоком. Человек повторял это действие весь день. Его руки и фартук от груди до самого пола были ярко красного цвета. На них была кровь бесчисленного количества несчастных маленьких созданий, которых породила для жалкого существования мультинациональная корпорация, а теперь она же их убивала.
Вряд ли местные работники, привыкшие к данному зрелищу, вдруг проснулись в одно прекрасное утро с непреодолимым желанием работать на заводе по убою и переработке цыплят, но это «лучше, чем сидеть на пособии по безработице», как сказал мне один из них. Мне показалось, что эта маленькая фраза сосредоточила в себе именно те ценности, которые господствуют в нашем обществе. Одиннадцать лет школьного образования, библиотеки и университеты, шедевры мировой литературы, музыки и живописи, философы и политические мыслители, пытающиеся познать суть жизни – и этот человек резал глотки, потому что у него не было другого выхода.
Весь процесс убоя подействовал на меня так, как я меньше всего ожидала. Я смотрела на эти монотонные, хладнокровные, совершаемые как нечто обыденное, действия, после которых бесконечная череда свисающих, окровавленных существ с перерезанными шеями двигалась дальше – и мне было очень их жалко. Но эта жалость не была сильнее той, что я испытывала при виде их несчастного, убогого существования в бройлерных птичниках. То, что меня на самом деле поразило – это глобальная жестокость, которую представляла эта бойня.
Конвейер продолжал двигаться, дальше птиц протаскивали через ванну с горячей водой, которая известна как «емкость для ошпаривания». Она предназначена для того, чтобы ослабить перья. Оттуда трупы переправлялись в машину для ощипывания, где резиновые пальцы требушили тушки, выдергивая у них перья.
Конструкторские изобретения – это замечательное явление, которое действительно обогатило и улучшило нашу жизнь в самых разных областях. Но если бы я была конструктором, как бы я, интересно, отреагировала, если бы кто-то позвонил мне и предложил разработать устройство для отрывания цыплятам голов. На самом деле ответ прост – это должно быть что-то вроде винта Архимеда, который с каждым поворотом оттягивал бы голову цыпленка все дальше, и, наконец, оторвал бы ее совсем.
Следующая остановка – это потрошение. Опять же, все делается автоматически. В анальное отверстие вводилось приспособление, похожее на металлическую ложку и тщательно выгребало оттуда все внутренности. Одна и та же ложка использовалась для всех цыплят.
Потом наступала очередь мытья, подготовки и упаковки. Цыплят, предназначенных для продажи в свежем виде, аккуратно заворачивали в прозрачный полиэтилен, упаковывая их так, чтобы грудка оказывалась сверху. Каждая тушка во время упаковки находилась на индивидуальном подносе, так стекали остатки жидкости. Цыплят, предназначенных для замораживания, отправляли в морозильное отделение.
Спустя всего несколько часов после прибытия цыплят на завод их уже маркировали для выхода в продажу и награждали престижными ярлыками: «высшее качество», «первый сорт», «отборный продукт». Так же, как и гениям из мира людей, этим созданиям пришлось дождаться смерти, и только после этого о них прозвучали хвалебные слова.
Во время одного беглого осмотра нельзя увидеть все, но в дальнейшем я выяснила еще некоторые подробности. Когда цыплят подвешивают вверх ногами, то их первая реакция – поднять голову. Это может означать, что они не попадают в водяную емкость для оглушения, в результате, когда им перерезают горло, они находятся в полном сознании.
Хуже того, технология совершенствуется, и сейчас на многих заводах роль человека в окровавленном фартуке и с ножом в руке выполняет специальное автоматическое устройство. Но у цыплят шеи не одинаковые, поэтому лезвие не всегда занимает идеальную позицию. Это значит, что более крупным птицам лезвие попадает на грудь, а более мелким – на голову, и в результате, и те и другие попадают в емкость с кипятком, будучи в сознании.
Но даже если шея перерезана, большинство используемых в наши дни механизмов надрезают шею сзади или сбоку, и редко перерезают сонную артерию. Это значит, что на этой стадии миллионы птиц все еще находятся в сознании. В одном исследовании были осмотрены три партии бройлеров, и выяснилось, что в первой партии 6,8 %, во второй 10 %, в третьей 23,4 % были еще живы, когда их опускали в бак с кипятком.