Меня передёрнуло от ярости, а руки сами сжались в кулаки. В тот момент я ненавидела Джонни Палмера так сильно, что запросто могла перевернуть завтрак ему на голову. Как он смел! Кто дал ему такое право?! А если бы кислота попала в глаза? Вик мог бы ослепнуть. Я попятилась, едва слыша его тихий голос:
– Не будем никого винить раньше в‑времени. Я не верю, что это сделал П-Палмер или кто угодно, по крайней мере, нарочно. Посмотрим, что будет д-дальше. И потом, домой же мы его не отправим. Я п-предлагаю другое…
Я осторожно скользнула в столовую, минуя кухню, откуда шёл тёплый ароматный пар, и прошла к Дафне, сев за один из двух длинных, чисто выскобленных столов. Она проводила меня взглядом, вскинув брови. В её светлых глазах было недоумение.
– Ты где так долго была? – удивлённо спросила она. – Мы уже съели чёртов невкусный омлет.
– Хотя бы не кашу, – торопливо сказала я. – Крейна облили кислотой. Я помогала мисс Бишоп и миссис Робертс.
– Понятно, почему Стив такой смурной, – вздохнула она, кивнув за соседний стол. Стивен сидел спиной к нам, склонившись над подносом. Я же посмотрела себе в тарелку. Омлет, конечно, безнадёжно остыл и был ещё хуже прежнего. – Ты же не слепая и заметила, что он дико ревнует тебя к Крейну?
– Он ревнует даже к столбу, но мне плевать.
– Ты ему нравишься.
– На это мне плевать тоже. Сейчас мне не нужен парень.
Я не смотрела на него. Всё, что у меня было на руках, – только собственные опасения, больше ничего, но всё равно я хотела держаться от него подальше после сегодняшнего утра.
Я проглотила завтрак, когда в столовую вошли вожатые. Ребята смотрели на них с любопытством. Под закатанным рукавом полосатой рубашки Вика выглядывала белая повязка, выглядел он неважно, и ребята начали перешёптываться, что стряслось. Он окинул столовую холодным взглядом, и все уткнулись в тарелки, а я обратила внимание на Джонни Палмера. Он спокойно сидел за соседним столом, нарочно игнорируя Крейна, когда остальные только и таращились на него.
После завтрака нас вывели на площадку перед домиками и объявили, что мы разделимся на две группы: с первой Виктор Крейн должен был пойти в лес. Кто хочет с ним, повязывает себе на руку алую повязку. Вторая группа – с жёлтыми повязками – останется с мисс Бишоп и будет плавать по озеру на лодках и каноэ. На другой день группы сменятся, а пока нам предстояло выбрать себе вожатого.
Одной из первых я, не мешкая, перешла к Виктору в группу и с удовольствием взяла у него из рук алую повязку. Дафна помогла обвязать предплечье, присоединившись ко мне, и усмехнулась:
– Стиву, конечно, совершенно не к кому ревновать.
– Да ты реально достала! – шикнула я и помогла ей с повязкой.
Стив с кислой физиономией стал одним из «красных», как и Джесси Пайнс. К нам также присоединилось несколько ребят, но, по счастью, неразлучное трио во главе с Палмером обзавелось жёлтыми лоскутами.
Мисс Бишоп повела свою шумную ватагу к озеру, скомандовав перед тем вооружиться спасжилетами, а мы встали против Вика. Он подтянул ремень на рюкзаке, мельком поглядев на нас, но не задерживаясь ни на ком. И стало чуточку жаль, что меня он тоже равнодушно окинул глазами.
– Прежде чем м-мы войдём в лес, – негромко сказал он, – запомните несколько правил. Постарайтесь с этого дня, п-попав в него, воспринять себя не отдельным человеком, а его частью. Что бы вы там ни встретили, на тропе, не разрушайте его целостность и равновесие. Вы здесь г-гости. К тому же шуметь просто небезопасно.
– Какие красивые индейские сказки, – пробормотал мне на ухо Стив.
Он подошёл сзади совершенно незаметно, и я ничего не ответила, но придвинулась к Дафне.
– Есть хорошая фраза, – продолжил Вик. – Скажи мне – и я забуду, п-покажи мне – и я не смогу запомнить, п-привлеки меня к участию – и я пойму.
Стало совсем тихо. Дафна хмыкнула:
– Загрузил всех по полной.
– И не говори, – добавил Стив.
Вик взвалил внушительного вида мешок-разгрузку себе на плечо и бросил:
– Короче. Идите за мной и не шумите.
Мы ступили в чертоги леса. Сперва он показался бессмысленным и непонятным скоплением разномастных деревьев, прелой листвы, овражков и кочек. Взгляд разбегался, нигде не было тропы, к которой я привыкла, когда ходила с отцом в поход на четвёртое июля. Вик неторопливо шёл между деревьев, каким-то образом постоянно оказываясь впереди, хотя парни стремились его догнать. Мы всматривались и вслушивались – наш вожатый велел хранить строгое молчание, и говорить друг с другом запрещалось. Если кто-то заговаривал, Вик останавливался и ждал, пока мы не заткнёмся. Что ж, действенный способ добиться тишины. Сначала она казалась слишком неестественной и давящей, но очень скоро перестала тяготить.