Вик тихонько повернул голову на бок, медленно приоткрыл глаза и снова тяжело моргнул.
– Я так устал, чикáла, – проронил он и смолк.
На его груди поблёскивало бисерное ожерелье Хэлен, как привет из родного дома и напоминание обо всём хорошем, что с нами случилось. По моей щеке прокатилась слеза. Ладонь зависла над покрывалом, которым Вика укрыли, но я не стала его касаться. Его уже перевязали. Девушка в медицинской форме забралась в машину скорой помощи и строго отодвинула меня в сторону.
– Пропустите, мисс.
Меня отодвигали всё дальше к выходу, и я поняла, что пришло время. Вик был уже без сознания. Врачи обступили его, на лицо наложили кислородную маску. Подключили пульсоксиметр, тогда загорелся монитор артериального давления и сердцебиения, показывающий, как дышит Вик и как работает его сердце. Я посмотрела на резкие кардиоизломы, тревожно думая, доберётся ли он до госпиталя. Затем меня вытолкнули из машины. Сопротивляться и устраивать концерты я не стала: только коснулась губ, прикрыла их ладонью и заплакала.
– Всё, Лесли. – Меня невесомо обняли за плечи, и я по голосу поняла, что это была мисс Бишоп. Не мои друзья и не кто-то другой, а именно она. Некоторых ребят допрашивали копы. Остальные стояли кучкой, испуганные и бледные. Мисс Бишоп встревоженно смотрела на меня. Её лицо освещали синие и красные тени от полицейских мигалок. Неподалёку как раз стояло две машины.
– Эй! – Джонни Палмер подбежал к карете скорой помощи и постучал кулаком в стекло. – Эй, папа-лис, давай, держись там! Мы тебя навестим!
Его никто не отогнал, но машина вздрогнула, заворчала мотором и покатила по дороге. Её немного покачивало на рытвинах и ямах. Она уезжала всё дальше от нас, за пределы лагеря, пока вовсе не исчезла в темноте.
Мисс Бишоп погладила меня по волосам: жест был материнским и заботливым. После посмотрела в глаза и твёрдо сказала:
– Лесли. Сейчас нас отвезут в участок. С этим полный порядок, так нужно.
– Я понимаю.
– Да. Я буду с тобой и никуда не уеду. С твоей мамой тоже связались.
Впору было застонать от отчаяния. Но я только кивнула: сил на эмоции не осталось.
– Нам будут задавать разные вопросы насчёт того, что случилось. Тебе нужно говорить максимально честно, ничего не утаивать. От этого зависит, сумеют ли поймать напавшего. Постарайся вспомнить всё как было, от начала до конца.
О, вряд ли я это забуду. С того дня, как умер отец, это были самые страшные минуты в моей жизни. И случилось всё вот как.
В лагере все всполошились, когда я вышла из леса в крови на руках и одежде. Дафна потом дрожащим голосом сказала, что подумала сперва – может, это какой-то розыгрыш? Кукурузный сироп или кетчуп? Но лицо у меня было перекошенным от ужаса и мокрым от слёз. Это не вязалось с теорией розыгрыша. Сил кричать уже не было, я умоляла одним взглядом. Парни подбежали первыми, следом была мисс Бишоп – она отбросила свой фартук и была очень взволнована. Я в паре слов, задыхаясь от быстрого бега, обрисовала, в чём дело, и ребята сразу бросились к лесу. Мисс Бишоп велела Дафне вызвать полицию и устремилась за нами.
Мы добрались до Вика очень быстро – мне казалось, гораздо быстрее, чем я бежала к лагерю от него. Мышцы ног горели так, словно их облили бензином и чиркнули зажигалкой, но страх потерять Вика был сильнее моей усталости. Вик был всё на том же месте, у дерева. Он прислонился к нему спиной и уронил голову на грудь.
– Бог мой! – прошептала мисс Бишоп.
Я остановилась, не решаясь подойти, но ребята окружили его. Вик устало открыл глаза. Мисс Бишоп хранила трезвость ума и сразу начала командовать, что делать.
– Виктор, бог ты мой, – повторила она и присела на корточки. – Не двигайтесь. Что с вами стряслось?
– Долгая история, – очень тихо ответил он.
С нами был и Стив, но он стоял в стороне, с беспокойством наблюдая, как трое парней осторожно поднимают Вика с земли. Мисс Бишоп сняла с себя рубашку и исполосовала её на ленты перочинным ножом, который хранила в своих походных брюках.
– Потерпите, мистер Крейн! – бегло сказал Джейк. Вику помогли медленно встать, и он издал короткий жалобный стон.
– Сейчас дотащим до лагеря… – отдуваясь, вымолвил Джонни. – Хорошо бы какие-нибудь носилки. Тяжёлый вы, чёрт!
Но Вик подсказал другое.
– Возьмите под руки, – заплетаясь, точно хмельной, сказал он. С него сняли рубашку, и он остался в одной футболке, мокрой от крови. Она липла к телу, очерчивая напряжённые мышцы. – Будете держать, я пойду сам. Так б-быстрее.
С этими словами он едва не упал. Парни подхватили, стараясь не задеть его грудь и плечи, исколотые ножом: футболка повисла неряшливыми лохмотьями, от изрезанной одежды пахло землёй. Никто ему не возражал, но Джонни и Бен взвалили его руки себе на плечи и потащили вперёд, а мы страховали рядом.