– Ты можешь напугать её, – крикнул он громче и злее тех, кто пытался ворваться в дом. – Но я тебя не боюсь.
Его холодный голос был оскалом из-под маски. Он не врал, потому что был не жертвой, а охотником, попавшим на чужие угодья.
Кулаки яростно колотили в стены, и между звуками ударов, похожими на ритуальные барабаны, я услышала сиплое воронье карканье. Крик сжал моё плечо до боли, и боль эта отрезвила меня. Я подняла на него взгляд.
– Мы уходим, – бросил он. – Как можно скорее. Сейчас!
Он потащил меня следом за собой, удаляясь прочь от висельников в непроглядную тьму. Они медленно таяли в ней белыми длинными свечами, оставаясь всё дальше, за спиной, и раскачиваясь в петлях. Наши шаги дробью отстукивали по полу. Гнилые доски скрипели на все лады, с потолка тянулись серебристые нити паутины. Крик запястьем отвёл их от своей маски. С каждым разом, стоило мне моргнуть, мы проваливались всё глубже и глубже во мрак коридора, похожего на глотку чудовища.
Мы спускались вниз или шли наверх? Я не могла этого понять.
– Хочешь, я съем её? – шёпотом спросили у нас стены. Крик притянул меня ближе, заставив шагать бок о бок с собой. – Хочешь, раскрою её на куски?
Он взглянул по сторонам и сплёл наши пальцы так крепко, что рука у меня заболела до локтя.
– Ты тоже хочешь этого. Хочешь погрузить в неё нож. Хочешь отрубить ей голову. Хочешь, чтобы она принадлежала только тебе, – стеклянно сказали окна, когда мы прошли мимо. Света из них не было. Снаружи царила безмолвная мгла.
– Чем бы ты ни было, во сне или наяву, но ты познакомишься со мной ближе, если тронешь её, – сказал Крик и опустил руку с ножом вдоль бедра. – Давай, мразь. Выйди ко мне. Я и мой нож уже ждём, когда сможем взглянуть, какой ты изнутри, и вот тогда я посмеюсь.
– Я хочу повесить её на собственных кишках. Она будет хорошо смотреться под потолком, среди моих гостей.
Меня охватила дрожь. Могу ли я умереть во сне? И правда ли это сон? Здесь всё кажется настолько реалистичным, что стало не по себе.
– Не бойся, – коротко бросил Крик. – Я никому тебя не отдам.
– Я не боюсь, – солгала я.
За нами кто-то шёл. Мы слышали шаги. Крик остановился, встала и я. Шаги тоже стихли. Крик хмыкнул и снова прошёл вперёд. Через несколько секунд нас начали догонять. Я тихо спросила, не имея ни малейшего желания обернуться и посмотреть:
– Оно не может нам навредить?
– Не знаю.
– А если навредит, нам будет плохо не только во сне, но и наяву?
– Я не знаю!
Он остановился. Шаги за спиной запнулись и тоже стихли, но теперь мы услышали тяжёлое сиплое дыхание. Крик взглянул на меня. Густые тени легли на его маску; почудилось, что его нарисованные чёрные губы дрогнули и шевельнулись, как живые. Его маска была действительно лицом. Ложным Лицом. А может, настоящим? От испуга я сжала плечи.
И тут из темноты словно по монорельсу на нас вылетело тело, покрытое саваном. Коридор огласило мерзкое воронье карканье. Ткань облепила висельника и очертила кричащий рот, а по белому грязному савану медленно расплывались кровавые пятна, подобно следам от ударов ножа.
Крик на секунду замешкался, и висельник снёс его с ног. Мы повалились на пол, но Крик тут же перекатился и вскочил. Он уклонился от нового мертвеца, вылетевшего на него из темноты, раскачиваясь на верёвке.
– Посмотри, что ты сделал с этими людьми, – шепнули стены.
И из темноты, между движущихся, точно по рельсам на потолке, висельников вышло нечто с тропы в лагере Мел-о-Ларк. Его рваная накидка была распахнута, а лицо было утоплено в тени капюшона. Только десятки алых выпуклых глаз вращались в теле, безумно пялясь по сторонам чёрными узкими зрачками-точками. Я так и осталась лежать на полу, не в силах совладать с ледяным страхом, и смотрела, как захлёбывающиеся карканьем покойники пытаются сбить Крика с ног. Они исчезали во тьме, где разворачивались и вылетали на нас снова, как на ярмарочном аттракционе с бешеными сталкивающимися машинками. Стоило мне так подумать, и из стен заиграла громкая музыка, по звучанию похожая на шарманку. Женским голосом многоглазая тварь расхохоталась, глядя, как Крик уворачивался, скользя и ловко маневрируя между тел. Уже совсем другим голосом, грубым и хриплым, существо глумливо крикнуло:
– Пляши, ничтожество! Пляши!
Я услышала яростный рык, рвущийся из груди крик низкой нотой. И когда очередной обагрённый кровью покойник вылетел на него из мрака, он подпрыгнул в изящном сальто, заставляя сильное тело взвиться в воздух. Нож сверкнул ярче мёртвой луны, смотревшей в окна. Ярче молнии. Ярче солнца, если бы то вдруг появилось на небе.