— Я же вам говорил, я ездил в издательство…
— Разумеется. Я имею в виду — позже.
— Нет, не встретил.
Последние слова были произнесены медленно и подчёркнуто ровно, и Морс почувствовал, что, несмотря на субтильное сложение и манерность, Руп, вероятно, значительно крепче как физически, так и умственно, чем это кажется на первый взгляд. Одно несомненно: его раздражает, когда его слова подвергаются сомнению. Быть может, поэтому они с Бартлетом?..
— Ничего, ничего, сэр, не волнуйтесь покамест. Лучше вот что ещё скажите, если не против: вы были знакомы с Квином до того, как тот приехал в Оксфорд?
— Нет.
— Однако вы земляки, не так ли?
— Хотите сказать, что я так и не приобрёл оксфордское произношение?
— Да, у вас йоркширский говор.
— Вы хорошо подготовились к нашему разговору, как я погляжу.
— За это мне платят деньги, сэр.
— Я из Бредфорда, так же как Квин. Однако позвольте мне разъяснить. Впервые в жизни я увидел его на собеседовании накануне заседания комиссии по назначениям. Вы мне верите?
— Я верю всему, что вы мне рассказываете, сэр. Почему, собственно, я должен вам не верить?
— Вы были бы глупцом, если бы верили всему, о чём вам говорят.
Теперь он почти не скрывал враждебности в голосе. Морс был доволен.
— Думаю, вы должны понимать, сэр, — спокойно произнёс Морс, — что кем-кем, а глупцом меня не назовёшь.
Руп ничего не возразил, и Морс продолжал расспросы:
— У вас есть машина?
— Нет. Раньше была, но теперь я живу на Вудсток-роуд…
— В домах для несемейных?
Руп вдруг успокоился и простодушно улыбнулся:
— Послушайте, инспектор, почему бы вам не спросить меня о чём-то, что вам действительно не известно?
Морс пожал плечами:
— Будь по-вашему. Тогда вы мне вот что скажите — когда вы возвращались из Лондона, шёл дождь?
— Лил как из ведра. Я… — В его глазах вдруг забрезжил свет, — Да. На вокзале я взял такси до синдиката! Как вы Думаете, это было где-то зафиксировано?
— Вы запомнили водителя?
— Нет. Но думаю, сумею вспомнить название парка, которому принадлежал автомобиль.
Руп, конечно, был прав. Установить факт его поездки будет нетрудно.
— Можно попытаться…
— А почему бы не сейчас? — Руп поднялся из-за стола и подхватил стопку книг. — Как говорится, не будем откладывать в долгий ящик.
Они вышли на Карфакс и затем свернули влево на Квин-стрит. Морс шёл молча. Ему казалось, что разговор с Рупом получился не совсем такой, как хотелось. У вокзала они увидели выстроившиеся в ряд вдоль тротуаров таксомоторы.
— Предоставьте это мне. Вы не против, инспектор?
Морс дал ему свободу действий и отошёл под вывеску «Буфет», где ждал, чувствуя себя (по его же собственному выражению) в качестве пресловутого свадебного генерала.
Минут через пять вернулся упавший духом Руп. Дело оказалось не таким простым, как представлялось вначале, хотя он по-прежнему хотел довести его до конца самостоятельно, если, конечно, Морс не возражает. А почему, собственно, Морс должен возражать? Если молодой преподаватель так горит желанием подтвердить своё алиби…
— Ещё по пивку?
Они миновали билетную зону и подошли к барьеру контролёра.
— Мы только хотим выпить пива, — объяснил Морс.
— Боюсь, вам всё равно надо взять перронный билет, сэр.
— Что за дьявольщина, — проворчал Морс и обернулся к Рупу: — Давайте прогуляемся до «Ройял Оксфорд».
— Подождите! — тихо вскричал Руп. Глаза его вновь заблестели, он вернулся и похлопал контролёра по плечу. — Вы меня помните?
— Не припоминаю, приятель.
— Вы дежурили здесь в прошлую пятницу, верно?
— Нет.
Осечка.
— А кто дежурил, вы знаете?
— Вам лучше справиться в дирекции.
— Где это?
Контролёр неопределённо махнул рукой.
— Но сейчас без толку, обеденный перерыв.
Для Рупа сегодня был явно не его день, и Морс сочувственно положил руку ему на плечо и обратился к контролёру:
— Дайте нам два перронных билета.
Через полчаса, распрощавшись с Рупом, Морс погрузился в глубокое раздумье. Парню и девушке, что сидели напротив, его лицо казалось совершенно бесстрастным. Но если бы они меньше смотрели друг на друга и вгляделись в него попристальней, они заметили бы слабую тень довольной улыбки, которую Морс старательно прятал в уголках губ. Он сидел совершенно неподвижно, воззрившись немигающими серыми глазами в нечто голубое, огромное вдали, а в голове, точно птицы, порхали неугомонные мысли… Так продолжалось, пока к платформе не подошёл с тяжёлым перестуком лондонский поезд. Тогда чары рассеялись.
Юная парочка поднялась из-за стола, он быстро, но пылко её поцеловал, и они распрощались.
— На платформу не пойду, — сказал он. — Сразу становится грустно.
— Да-а. Ступай. В субботу увидимся.
— Замётано!
Девушка засеменила на высоких каблуках к выходу на первую платформу, а парнишка смотрел ей вслед и искал в кармане перронный билет.
— Не забудь. На сей раз выпивку принесу я.
Она сказала это почти одними губами, но паренёк понял и кивнул. Затем она скрылась из виду, и Морс почувствовал, как ледяные пальцы пробежались вдоль его позвоночника. Это было именно тем воспоминанием, что так упорно от него ускользало. Да! Теперь всё стало возвращаться мощным потоком. Давно, ещё в студенческие годы, он пригласил ветреную пигалицу медсестру в свою берлогу на Иффли-роуд, и она настояла на том, что спиртное принесёт сама, поскольку папаша у неё был владельцем паба. Она даже спросила, какой у него любимый напиток, а Морс ответил, что скотч, и тогда она сказала, что ей тоже нравится скотч, но не очень, то есть вкус ей нравится, но от виски она становится такой сексуальной и… о Господи!
Морс положил конец далёким волшебным воспоминаниям. Главный силуэт опять начал терять чёткость очертаний, но зато остальные проступили на стене тёмной пещеры, и вместе они сгруппировались более логично. Гораздо более логично. Пока Морс подавал контролёру свой перронный билет, пока он выходил на солнечную улицу, он всё больше и больше убеждался в том, что в ту пятницу в кинотеатре «STUDIO 2» был кто-то ещё. Он посмотрел на часы: тринадцать сорок пять. Заманчиво. Ей-богу, заманчиво! Кинотеатр находился всего в трёх-четырёх минутах ходьбы от вокзала, и Инга наверняка показывает сейчас кое-что из своих трюков. Увы!
Он остановил такси:
— Синдикат по экзаменам для иностранцев, пожалуйста.
15
— Меня не волнует, о чём ты с ней будешь говорить, — огрызнулся Морс, — Когда я приведу её сюда, просто побеседуй с ней минут десять — это всё, о чём я прошу.
Льюис, который полчаса назад вновь был вызван в синдикат, выглядел по-особенному растерянно.
— Что именно я должен выяснить?
— Всё что угодно. Спроси, какой у неё размер бюстгальтера.
— Я думал, вы серьёзно, сэр.
— Тогда спроси, твердеют ли у неё соски от выпитого джина или что-нибудь в этом роде.
Льюис понял, что он ничего не добьётся от Морса, когда тот в таком настроении. Что с ним произошло? А ведь что-то произошло наверняка, поскольку он вдруг стал весёлым, как ди-джей.
Морс вышел в коридор, постучался в дверь Моники и переступил порог.
— Вы могли бы уделить нам несколько минут, мисс Хайт? Это недолго.
Он вежливо проводил её в кабинет Квина, предложил сесть в кресло напротив Льюиса, её собеседника поневоле, а сам праздно стал в стороне.
Спустя несколько минут зазвонил телефон. Льюис взял трубку.
— Это вас, сэр.
— Морс слушает.
— Инспектор, можно вас на минутку? Это очень важно. Вы можете прийти прямо сейчас?
— Уже иду.
И Льюис и Моника ясно слышали говорящего на том конце линии. Морс, не вдаваясь в подробности, извинился.