— Сколько тебе нужно времени, Петерс?
— Минут десять — двенадцать.
Следовательно, подумал Морс, через одиннадцать минут он получит ответ. Оставалось спокойно сидеть и ждать. Через несколько минут зазвонил телефон.
— Морс. Чем могу быть полезен?
В трубке раздался голос дежурного по коммутатору.
— Звонит миссис Гринуэй, сэр. Из госпиталя Джона Радклиффа. Просит соединить её со следователем, занимающимся делом об убийстве Квина.
— Это я, — сказал Морс без всякого энтузиазма. (Миссис Гринуэй? Соседка сверху? Ну-ну.) Она прочла сообщение об убийстве Квина в «Оксфорд мейл» (начала она) и поняла, что должна позвонить в полицию. Муж не одобрил бы этого, но… (Давай, девушка, вперёд!) В общем, ей сказали, что ребёнок появится на свет не ранее декабря, но она поняла… примерно в четыре часа вечера в прошлую пятницу… начались схватки… (Вперёд, девушка!) В общем, она позвонила на работу Фрэнку («Это мой муж, господин инспектор») и попросила, чтобы ему передали, что она звонила. Но там, видимо, забыли. Она сидела у окна, ждала, ждала, но Фрэнк всё не приходил; тогда она ещё раз позвонила ему на работу, примерно без четверти пять. Она особо не волновалась, но ей было бы гораздо спокойней, если бы рядом находился Фрэнк… Конечно, она могла сама позвонить в госпиталь. За ней бы немедленно прислали машину, но у неё не было абсолютной уверенности. Это могло оказаться просто… (Быстрей, девушка, быстрей!) Ну, так вот, она увидела, как к дому подъехал Квин на своей машине. Это было в самом начале шестого.
— Вы его видели?
— Да. Приблизительно в пять минут шестого это было. Он подъехал и поставил машину в гараж.
— С ним кто-нибудь был?
— Нет.
— Продолжайте, миссис Гринуэй.
— Вот, собственно говоря, и всё.
— Он потом выходил из дома?
— Я не видела.
— А увидели бы, если бы выходил?
— О да. Как я уже сказала, я всё время смотрела в окно.
— Нам известно, что он выходил за покупками, миссис Гринуэй. А вы говорите…
— Но он мог воспользоваться чёрным ходом. Можно пролезть через дырку в заборе и выйти на тропинку, но…
— Но вы не думаете, что он пошёл этой дорогой?
— Понимаете, я бы услышала, но он не выходил на задний Двор. Там так грязно.
— Понимаю.
— В общем, я надеюсь…
— Миссис Гринуэй, вы точно уверены, что видели мистера Квина?
— Вообще-то, я на самом деле не разглядела… Зато я слышала, как он разговаривал по телефону.
— Что?
— Да-да. У нас общая линия. Это было сразу после того, как он вошёл в дом. Я начала волноваться и решила попробовать ещё раз позвонить на работу мужу, но не смогла, потому что в этот момент мистер Квин говорил по телефону.
— Вы послушали, о чём он говорил?
— Нет, прошу меня простить. Я не настолько любопытна. — (Разумеется!) — Поймите, я только хотела, чтобы он скорее освободил телефон, вот и всё.
— Долго он разговаривал?
— Прилично. Я раза три снимала трубку, а он всё…
— Вы не помните имя, какое-нибудь имя, которое называл мистер Квин? Имя или фамилию? Всё что угодно. Это могло бы нам здорово помочь.
Джойс Гринуэй на минуту умолкла. Было, было какое-то смутное воспоминание, но оно упорно от неё ускользало.
— Нет… Не могу вспомнить.
— Но он говорил не с женщиной?
— О нет. Это точно был мужчина. С таким, знаете, культурным голосом… Понимаете, что я имею в виду? Такие голоса нечасто встретишь.
— Они ругались?
— Нет, кажется, нет. Но я не прислушивалась. Правда. Просто мне нужен был телефон, вот и всё.
— Почему вы не спустились вниз и не объяснили это мистеру Квину?
Джойс Гринуэй замялась. Морс пытался сообразить, по какой причине.
— Видите ли, у нас были не настолько приятельские отношения.
— Послушайте, миссис Гринуэй. Подумайте, крепко подумайте. Это крайне важно — вы меня понимаете? Если сумеете вспомнить, хоть самую малость…
Однако ничего не получалось, хотя рисунок того имени мелькал в подсознании. Вот только бы…
Морс ей подсказывал:
— Оглби? Мистер Оглби? Напоминает?
— Не-а.
— Руп? Мистер Руп? Бартлет? Доктор Бартлет? Мар…
В голосе Джойс раздался звоночек. Она пыталась выудить имя, по ритму схожее с «Бартлетом». Может, Бартлет? Теперь она толком не слушала Морса.
— Я не совсем уверена, господин инспектор, но, кажется, это мог быть Бартлет.
Уф! Ну и поворот в детективе! Морс пообещал прислать к ней кого-нибудь из своих подчинённых, но не ранее чем завтра. Джойс Гринуэй, ощущая странное сочетание облегчения и тревоги, медленно побрела к себе в палату.
Петерс уже две-три минуты сидел совершенно неподвижно, не таясь слушая телефонный разговор, но никак его не прокомментировал.
— Ну что? — спросил Морс.
— Записку написал Квин.
Морс открыл рот и тут же его закрыл. Протестовать было бесполезно. Петерс сказал, значит, так оно и есть.
Почему бы тебе, Морс, не подчиниться фактам и не отбросить зыбкие фантазии? Квин возвратился домой около пяти часов вечера, он написал записку миссис Фарт, он позвонил какому-то человеку, чьё имя, быть может, Бартлет.
18
Миссис Бартлет несколько удивила Морса своим лицом. Она была на три или даже четыре дюйма выше своего мужа и обращалась с ним так, словно тот был непослушным, но любимым ребёнком. И ещё кое-что удивило Морса. Прежде никто не упоминал, что у Бартлета есть сын. Замкнутый, довольно неряшливо одетый, бородатый молодой человек, представившийся Ричардом, не особенно старался сразу произвести приятное впечатление. Но когда они сидели вчетвером и, ощущая некоторую неловкость, потягивали шерри, стало очевидно, что под неприветливой внешностью Ричарда скрывается привлекательная, славная личность. Пока в его стакане таял лёд, он говорил с непринуждённым юмором и полным отсутствием застенчивости. А когда они с Морсом начали обсуждать сравнительные достоинства записей «Кольца нибелунга» Солти и Фуртвенглера[13], миссис Бартлет удалилась, дабы вилкой проверить готовность брюссельской капусты, а затем позвала супруга, чтобы тот откупорил вино. Накрытый на четверых стол был безупречен: столовое серебро поблёскивало на белоснежной скатерти в неярко освещённой комнате. Овощи были готовы.
Бартлет собственноручно вновь наполнил стакан Морса.
— Отличный шерри, не правда ли?
— В самом деле, — ответил Морс. И заметил, что этикетка была не такая, как на бутылке, найденной в квартире Квина.
— Тебе налить ещё, Ричард?
— Нет.
Отказ прозвучал довольно резко, словно в семействе Бартлетов существовала непонятная, тщательно скрываемая враждебность.
Подоспел суп, и Морс опрокинул в себя остатки шерри, поднялся и прошёлся по просторной комнате, потирая ладони.
— Ричард, садись к столу, — ласково позвала мать, однако Морс различил в её голосе нотки подспудного напряжения.
— Обо мне не беспокойтесь, я не голоден.
— Но так надо, Ричард.
Молодой человек встал, и в его глазах на миг вспыхнул странный свет.
— Я же тебе сказал, мама, я не голоден.
— Но я старалась, готовила. Ты просто…
— Не хочу я вашей вонючей еды! Сколько раз тебе говорить, глупая женщина? — Слова были резкими и жестокими, а в голосе звучало едва сдерживаемое бешенство. Ричард выбежал из комнаты, и затем почти немедленно тяжело хлопнула входная дверь.
— Простите нас, ради Бога, господин инспектор.
13
Солти Дьер (р. 1912) — венгерский дирижёр; Фуртвенглер Вильгельм (1886–1954) — немецкий дирижёр, художественный руководитель Берлинского филармонического оркестра (1922–1945). Оба в своё время осуществили запись музыкальных драм Р. Вагнера.