Что, прямо сейчас? Здесь? Вслух?
- Что вы хотите ему сказать?
Что я хочу тебе сказать? Не знаю.
- Почему ты это сделал? – смотрю ей в лицо в поисках одобрения. Как в школе, у доски: учитель знает ответ, а ты – нет. – Почему ты так со мной поступил?
Она приподнимает бровь. Ответ неверный. Ладно.
Закрываю глаза, пытаюсь представить тебя. Это легко. Ты всегда здесь, просто стоишь за дверью или за шторой. Ты так близко. Всегда.
Мы в такси. Лестрейд стоит снаружи, вокруг шатаются полицейские. Смеются, достают телефоны. Делают фотографии, кто-то, кажется, снимает видео. Тебя погрузили на заднее сиденье волоком, подхватив под мышки. Таксист, похоже, напуган.
- Все в порядке, - уверяю его я. – Все в порядке, он в норме. Просто… нет, ничего. Он в норме. Легкий наркотик. Его не вырвет, - надеюсь, насчет этого я не соврал.
В такси тебя запихивают без особого почтения, но я поддерживаю твою голову. Ты почти в отключке и все равно пытаешься сжать пальцы. Как будто хочешь ухватиться за остатки сознания и удержать их. Я понятия не имею, что эта женщина тебе вколола. Могу только надеяться, что это не вызывает привыкания. Лестрейд заталкивает в такси твои ноги, я укладываю тебя головой к себе на колени. Слышу щелчки телефонных камер, обвожу всех недовольным взглядом. Теперь точно пойдут разговоры. Ты свернулся у меня на коленях, моя рука на твоем плече. Прошу Лестрейда получше устроить твои ноги, убедиться, что ступни не соскользнут, и их не прищемит дверью. Второй рукой поддерживаю тебе голову, пальцы зарылись в волосы. Чувствую, как бешено стучит твой пульс. Что же за дрянь она тебе вколола?
- Шерлок, все хорошо, - говорю я, хотя ты почти наверняка меня не слышишь. – Мы едем домой. Все в порядке. Я приведу тебя в норму.
Лестрейд захлопывает дверь. Снаружи смеются. Неважно. Тебе все равно, что они подумают. Одергиваю твой пиджак, похлопываю тебя по ноге.
- Обнаженная женщина со шприцем, - говорю я. – Такое сложно предвидеть. Она умная, как и ты. И стащила твое пальто. Тебе она нравится? Ты ей, похоже, да.
Даже не знаю, почему продолжаю говорить.
- Да, думаю, тебе она понравилась. Точно. Уверен, она еще вернется, - стоит это сказать, как внутри что-то обрывается. Как будто я вдруг стал чужим. Как будто появление Ирен все изменит. Сам не знаю, почему. Я же просто твой друг. Не более. Ирен, да. Глажу тебя по волосам, слушаю твое дыхание.
- С тобой все будет хорошо, - говорю я. Читать: «со мной».
Что же я хочу тебе сказать? Твоя голова у меня на коленях, смотрю на твое лицо. Веки подрагивают – ты все еще борешься. Что я хочу сказать?
Перевожу взгляд на Эллу.
- Не знаю.
- Вам нужно это понять, Джон.
Киваю. Похоже, так и есть.
========== Глава 7: Хороший друг ==========
Хорошая черта Майка Стэмфорда, ну, одна из них, - его не напрягает, что мы сидим и поедаем ланч молча. Это все, на что я сейчас способен: сидеть в парке, на скамье, с кофе и сандвичем в руках. А он просто будет находиться рядом, как и сейчас, и не произнесет за весь час ни единого слова.
Он знает, что я потерял. Он хороший друг. Я это ценю. Он не задает вопросов, и он знает, что Шерлок не прохвост.
Где-то неподалеку пекут хлеб. Чувствую его запах и вспоминаю. Как будто мы все еще там, Шерлок и я, в руках у нас по чашке кофе. Дартмур. Я знаю, что Майк не будет возражать, так что даже не пытаюсь остановить поток воспоминаний.
В глубине дома остывает вытащенный из печи горячий, свежий хлеб. Его ароматом пропиталась вся гостиница, даже в нашем номере витает слабый, едва уловимый запах. Он чувствуется, едва только стоит войти, этот аромат. Сладостно-горькое воспоминание. Ноющее сердце. Гнев. Обида. Привязанность. Покой. Даже любовь. Все в одночасье. Так я это помню.
Любовь? Да. Любовь. О, прекрати. Это другое.
Что ж…
Номер с двумя кроватями. Два прозрачных витражных окна. На полу - плетеный ковер. Пурпурные тюльпаны в вазе на комоде. Полосатые плотные шторы. Помню, что в тот момент, когда ты ставишь чемодан поверх покрывала, я не могу поверить в собственное везение. Ты никого к себе не подпускаешь, но ты готов спать со мной в одной комнате. Даже в одной постели. Иногда.
Ты ставишь чемодан на кровать, отпускаешь язвительное замечание по поводу вида из окна, мы уходим. Забираю ключ. Владелец гостиницы считает нас парой, я с ним не спорю.
Он не до конца неправ, вот в чем дело. Он просто не до конца прав.
Я провожу в этой кровати, в этой комнате долгие часы. В одиночестве. Я зол. Точнее, обижен. Из-за этого мои воспоминания об этой кровати, об этой комнате слегка отравлены. Запах свежего хлеба и ноющее сердце навеки сплелись воедино. Я не сплю, я пялюсь на трещину в потолке. Жду, что ты откроешь дверь и сонно на меня взглянешь. Сначала откроешь рот, а потом попытаешься найти правильные слова. Я уже видел это выражение лица. Простить тебя, когда ты пытаешься найти, что сказать, так легко. Так просто. Ведь слова для меня не важны, да ты и сам это знаешь.
Я лежу в той кровати, жду твоего возвращения, жду, когда ты откроешь рот и попытаешься сказать, что ты неправ. Потому что ты и был неправ.
Мы же были друзьями, так? Разумеется, были. И не говори, что не были. Я уже однажды совершил эту ошибку, и не собираюсь ее повторять. Ты не лгал мне, Шерлок, а я не лгал тебе.
Но в ту ночь ты так и не возвращаешься. Почему? Мы бы быстро покончили с этим вопросом. Ты бы сказал «извини», я бы ответил «проехали», и на этом все. Чем дольше я лежу здесь, тем больнее мне становится. Возникает чувство, что ты меня избегаешь. Из-за этого твои слова начинают казаться правдой.
Кажется, верно, что пробыв столько времени Его соседом, регулярно выслушивая в свой адрес «идиот», на Него уже попросту невозможно обидеться, что бы Он ни сделал, что бы ни сказал. Кажется, что уж к этому-то времени я должен был обзавестись непробиваемой шкурой, и это так. Я обзавелся. Но, желая причинить боль, Он точно знает, куда бить.
Просто у Него редко возникает такое желание. На самом деле, почти никогда. Но тогда, в Дартмуре, с бокалом скотча в руке, Он точно этого желает. И действует.
Майк кашляет, прикрыв рот рукой. Улыбается мне и снова утыкается в газету. Абсолютно и полностью принимает мое молчание.
Проще будет начать все сначала.
Ставлю сумку на покрывало. Нас только что проводил до номера владелец гостиницы. Точнее, его «друг», как выяснилось. Я бросаю сумку на первую кровать, как заявляющий на нее свои права школьник – моя у двери. Ты кладешь чемодан на другую, у окна. Судя по взгляду, твои мысли сейчас блуждают где-то далеко. Ты думаешь, анализируешь. Тебе не терпится отсюда уйти, мне не терпится последовать за тобой. Говорят, где-то здесь есть хаунд. Хаунд? Почему нет? Ты загорелся энтузиазмом. Уцепился за необычное слово. Я бы на него и внимания не обратил. Мне бы и в голову не пришло, что это может быть подсказкой. Я тоже загорелся.
Хорошо иногда ненадолго выбраться из Лондона. Славное местечко, кстати. Приятная деревушка. Свежий воздух. Славно. Я забронировал номер. Один на двоих. И что с того?
- Мы не пара, - сказал я ей.
- Нет, пара.
Господи, Ирен, уймись уже. Серьезно.
Мы иногда останавливаемся в одном номере, в этом нет ничего необычного. Несколько раз даже спали в одной кровати, не на Бейкер-стрит. Если не было иного выхода. Я почти всегда говорю, что посплю на полу, но Он просто смотрит на меня своим фирменным взглядом. Полное недоумение. С чего бы мне такое предлагать? Чего ради? Это никоим образом не проявление заботы. Я могу спать рядом с Ним в постели, могу - на полу, могу - в жутко неудобном продавленном кресле, какие обычно стоят в номерах, - Ему все равно. Я – как еще одна подушка, или не в меру дружелюбный хозяйский кот, или брошенное поперек кровати пальто. Я просто дополнительный груз. Не больше. Просто тело в постели рядом, даже ни капли не интересное.
Так что, когда я слышу - а слышу я это часто - «Принесу свечу, чтобы было романтичней» или «Извините, но у нас нет свободных двуспальных номеров», или «А ваш храпит?» и прочее в том же духе, мне тут же нестерпимо хочется указать, что все не так, как подумали. Потому что это правда не так. Да, я мужчина нормальной ориентации (как будто еще остался хоть кто-то, верящий в это), но причина желания внести ясность кроется вовсе не в этом. А в том, что с равным успехом на моем месте в Его кровати может оказаться набивная кукла или набор молотков для крикета. Нет там и проблеска интереса. Ни искорки. Мой труп и то вызвал бы больше любопытства.