— Здравствуй, — Джаспер присел рядом на край кровати. — Я думал, снова поохотиться. Давай попробуем еще раз?
Джеймс отвел взгляд. В его душе возросли стыд и уныние.
— Это как ходить, — убежденно заявил Джаспер. — Один раз научился, и уже не разучишься, — одновременно со словами он начал усиленно транслировать своему новому компаньону уверенность в себе, пока негативные эмоции немного не отхлынули. — Все будет хорошо.
И взял его за руку.
Непроглядно-черные глаза слегка расширились, светлые ресницы дрогнули. На эмпата накатило недоверием и беспокойством. Где-то за ними, глубоко внутри, пряталось удовольствие от касания и нежелание это удовольствие показывать.
Эмоции определенно были сильнее, чем вчера. Может, прикосновение так работает? Джаспер легонько погладил ладонь и запястье Джеймса, наслаждаясь ощущением прохладной кожи под пальцами. В ответ подозрительность и тревога окрепли и усилились.
— Я скоро вернусь, — обрадованный Джаспер поднялся и направился к выходу. Напоследок он попытался вызвать у Джеймса немного доверия к себе и убрать напряжение и опаску. Он надеялся, что успешно.
***
Джаспер задержался дольше, чем планировал. Почему-то, ему претило, что Джеймс до сих пор одет в подаренные Аро вещи. Перед тем, как заняться выслеживанием подходящей жертвы, он забежал в один из торговых центров и вышел оттуда с большим пакетом.
Еда нашлась легко. Джаспер зашел в один из неблагополучных районов, транслируя вокруг себя ауру слабости и безобидности. На это сразу же клюнул какой-то татуированный парень с бритой головой и тоннелями в ушах — за что и поплатился.
Вернуться домой, прячясь от взглядов соседей, в наступающих сумерках, было забавно. Джаспер направился прямиком к Джеймсу. Эмпат еще внизу вновь почувствовал отчаяние и стыд, и горел желанием прекратить это.
— Молчи, — обернулся он к обезумевшему от ужаса связанному наркоману. Тот испуганно осматривался и явно собирался закричать. — Если из-за твоего ора что-то пойдет не так, ты будешь умолять, чтобы я убил тебя быстро. Впрочем… лучше подстраховаться.
В одной из кухонных полок, уж непонятно, по каким соображениям, Дженкинс оборудовал аптечный шкафчик. Пластырь, чтобы заклеить рот, там тоже нашелся.
— Я пришел. — Джаспер появился на пороге, таща жертву за собой.
В черных глазах Джеймса при виде этой картины вспыхнуло пламя голода. Оно начало разгораться, все сильнее и сильнее. Вначале — как огонёк свечи, затем костер, и вдруг — огненный столп до небес. Будто бы в костер плеснули бензина. Пламя разгоралось, сжирало Джеймса изнутри. Джаспер мог поклясться, что чувствует жажду крови сильнее, чем раньше.
Подойдя к кровати, он швырнул наркомана на пол и осторожно помог Джеймсу сесть, поддерживая под спину. Тот не сводил глаз с татуированного парня. Жажда, желание напиться крови, и готовность сделать все ради этого переполняли ищейку настолько, что Джаспер слегка заразился этими чувствами. Ему потребовались усилия, чтобы абстрагироваться от них и самому не напасть на человека.
— Попробуем так, — Джаспер притянул наркомана к себе и впился ему в шею, стараясь сделать рану как можно шире.
Жажда Джеймса выросла еще сильнее, она потянула за собой зависть к Джасперу и злость на свою немощность.
— А теперь ты, — он буквально ткнул Джеймса ртом в рану.
Пару мгновений не происходило ничего. А затем, Джаспер услышал тихий звук — будто бы тянут коктейль через трубочку. Он чуть не подпрыгнул до потолка.
Жажда стихала, комнату заполняло удовольствие. От запаха, вкуса, вида крови, от ощущения, как она течет по горлу, от страха в глазах человека. Джеймс погрузился в него целиком; Джаспер зачарованно наблюдал, как его глаза заново приобретают яркий алый цвет.
Когда все было кончено и тело с глухим стуком упало на пол, на губах Джеймса остались следы крови. От уголка рта по подбородку стекала тонкая красная струйка.
— Я же говорил — как учиться ходить, — Джаспер, как зачарованный, не мог оторвать глаз от испачканного кровью рта.
Он потянулся к Джеймсу, притянул его к себе, не видя, не слыша и не воспринимая ничего, кроме удовольствия от утоленной жажды. Кончиком языка лизнул кровавый след, легонько поцеловал подбородок. Укололся о щетину — это вызвало воспоминания о поцелуе в балетной студии и завело еще сильнее. Едва касаясь, поцеловал сомкнутые губы — и тут эмпата чуть не отбросило назад неприятие и возмущение огромной силы. Совсем как у обычного вампира.
— Прости, — Джаспер отступил, ощеломленный не то своей наглостью, не то реакцией на нее. — Наверно, я просто проголодался. Да, точно.
Алые глаза пренебрежительно прищурились. Словно бы говорили: «Ну да, как же». Джаспер смутился, его голову наводнили фантазии. Он неожиданно подумал, что без его помощи Джеймс будет страдать от голода. Что можно было бы заставить Джеймса, пить кровь только из своего рта и никак иначе. Тому пришлось бы уступить — выбора-то нет.
Эмпат на одну сотую секунды замер, одновременно заворожённый и испуганный. Как ни соблазнительно было представлять себе это, он до такого не опустится. Во всяком случае, постарается не опуститься.
— Я избавлюсь от трупа и вернусь, — с этими словами он вышел, волоча тело за собой.
***
Джаспер бросил труп в залив. Он не беспокоился о том, чтобы быть разоблаченным — вряд ли полиция будет очень стараться, раскрыть этот «висяк». По дороге домой он размышлял, что можно было бы сделать, чтобы помочь Джеймсу снова стать собой. Может быть, его угнетает жизнь в четырех стенах? Возможно, им стоит покинуть город и снова жить кочевой жизнью, как только Джеймс сможет хотя бы ходить. И что могло вызвать то странное беспокойство?
Войдя, Джаспер заметил на полу брошенный впопыхах пакет из торгового центра, подхватил его и пошел к Джеймсу.
— Как ты? Больше не голоден? Не знаю, как тебе, а мне не терпиться избавиться от подарков Аро. — Эмпат остановился в нерешительности, почувствовав, как внутри у Джеймса клокочет гнев.
Что случилось? Для этого не было ни единого повода. Он разложил купленные вещи на кровати, чтобы Джеймс тоже мог их видеть, и продолжил:
— Я хотел найти такую же куртку, но это непросто. Надеюсь, эта черная тоже подойдет, — и, наклонившись, принялся расстегивать его рубашку.
Гнев и злость стремительно увеличились. Джеймс сверлил Джаспера пристальным взглядом; алые глаза, казалось, пылают от возмущения, как угли.
— Что с тобой? — спросил Джаспер, не прекращая своего занятия.
Расстегнул все пуговицы, распахнул рубашку. Его взгляду открылась бледная грудь, исчерченная шрамами. Совсем как тогда, в балетном классе. Он стянул рубашку с одного плеча Джеймса, затем с другого, приподнял его. Стаскивая рубашку, старался украдкой прикоснуться, невзначай погладить кончиками пальцев.
Кожа все еще кажется мягче, чем у обычного вампира, но могильный холод уже прошел. Четко очерченные мышцы, проступающие под ней при каждом движении, и сейчас угадывались без труда.
Еще в Италии, в надеждой вглядываясь в неподвижное лицо, Джаспер раздумывал — а что же свело его с ума? Что именно в Джеймсе заставило его послать к черту уныло-спокойную жизнь вегетарианца? Отказаться от Элис? Заметил бы Джаспер Джеймса, не обладая эмпатическими способностями? Если бы просто встретил его на улице, не зная, что из себя представляет его «черная душа»? Джаспер честно признавал, что лицо у Джеймса было самым обычным и ничем не примечательным. Пока тот не улыбался. Но вот его тело…
«Если бы он шел в рубашке нараспашку, совершенно точно да», и он поторопился избавить Джеймса от искомой рубашки полностью.
За время своего визита к Волтури Джаспер успел в мельчайших подробностях рассмотреть его. Выучил наизусть каждый шрам, запомнил все до единого светлые волоски на руках и груди, рисунок мускулов под кожей…
Джаспер моргнул и уставился на Джеймса. Что-то изменилось. Похоже, мышцы на груди, и на животе тоже, напряглись. Джаспер, не особенно думая, что делает, положил ладонь Джеймсу на грудь, провел ей вниз, коснулся живота, вернул ее назад, дотронулся до плеча. И, вместе со всплеском возмущения, почувствовал, как напрягаются мышцы под его рукой.