Джаспер мысленно выругался. Если Джеймс действительно так думает, он не так уж и неправ. Подобные мысли и правда бередили воображение Джаспера. Но сейчас не время об этом думать.
Забота… да, забота и безопасность, вот что сейчас нужно. Джаспер окружил их обоих этими ощущениями, усилил их до предела.
— Извини меня, — проникновенно начал он, стараясь поймать взгляд Джеймса. — Я просто не подумал. Я больше не буду.
Джаспер отлично знал, как сейчас выглядит: слегка смущенный, с этой виноватой улыбкой и глазами, полными сожаления, он как никогда походил на Джаспера Уитлока. Наивный семнадцатилетний мальчик, который никак не мог задумать ничего плохого. Искренне, от всей души раскаивающийся и молящий о прощении.
Джеймс покосился на него, медленно повернул голову. Когда их взгляды встретились, Джаспер с некоторой долей злорадства понял, что разыгранный им спектакль подействовал. Все-таки, иногда очень полезно выглядеть юным и невинным. Злость и обида Джеймсах таяли, их место занимало восхищение: он любовался Джаспером. Это ощущалось почти так же хорошо, как тогда в студии. Словно бы, после грозы расходятся тучи, и первые лучи солнца пробиваются сквозь них, с каждой секундой становясь все сильнее. Их тепло ласкает кожу, обволакивает все тело, заставляя мечтать о большем.
Вместе с восхищением пришло смятение и непонимание, и попытка скрыть. Джеймс явно не хотел признаваться в этом даже себе.
Он потряс головой, словно прогоняя какую-то навязчивую мысль. Затем помялся и медленно протянул Джасперу руку. Тот пожал ее, отмечая про себя, что восхищение, несмотря на все попытки сдерживать его, заняло в душе Джеймса довольно большое место. И продолжает медленно, но неуклонно расти.
========== 14 ==========
После визита Эдварда и Карлайла Джасперу понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. От эмоционального напряжения ему даже стало больно — как человеку с сильной мигренью. Разумеется, он не мог знать, что Эдвард увидится с Аро, и невольно откроет верховному блюстителю закона самые потаенные мысли Джаспера. Но лучше было исключить любую случайность.
Полностью изгнать из своей головы все помышления об Элис даже на короткое время было непросто, но необходимо.Ведь не знает Эдвард — не узнает и Аро. Джаспер выдал ровно столько информации, сколько счел безопасным: Волтури вряд ли поверил бы, что он совсем не жалеет о бывшей возлюбленной и не хочет ей помочь. Пусть же Великий получит то, что ожидал. А подробности Джаспер обдумает теперь, когда визит оскорбленного в лучших чувствах сводного брата не будет грозить ему еще очень долго.
Конечно, на пороге в любой момент мог возникнуть с проверкой Деметрий, но о нем Джаспер беспокоился несравнимо меньше. У него даже возникла неплохая идея, каким образом он мог бы надолго отвадить Деметрия и заодно Аро. Когда Джаспер поделился ей с Джеймсом, лицо ищейки расплылось в довольной ухмылке, и он с готовностью закивал, похлопывая Джаспера по плечу.
Очень близкое, можно сказать, интимное, но, черт его возьми, дружеское прикосновение. Впрочем, Джаспер обещал не торопить события, и он не торопил.
Деметрий действительно навестил их одним прохладным весенним вечером. Просто возник в дверном проёме, закутанный в серый плащ, как какой-нибудь злодей из старинного романа.
— Приветствую, — змеей проскользнул он в гостиную, впиваясь глазами в сидящего на диване Джеймса. — Как я вижу, изменения в лучшую сторону есть.
— Увы, прогресс очень постепенный, — Джаспер надел на лицо скорбное выражение и протянул Джеймсу руку, помогая встать. — Пока что он ограничивается тем, что ты видишь. Речь, обоняние, сила и прочее пока не вернулись.
Он глубоко вздохнул, а Джеймс нахмурился и опустил голову.
— Не может даже сам ходить? — красивое лицо Деметрия с идеальными античными пропорциями, которое почел бы за счастье изваять любой скульптор, приняло настолько злобное выражение, что стало отталкивающим.
— Даже встать, — Джаспер обменялся с Джеймсом грустными взглядами.
— В таком случае, возвращать кого-то из мертвых имеет смысл, если речь идет об одаренном вампире, — подытожил Деметрий. — Так и доложу Великому. Для простого солдата слишком много чести. Проще и быстрее обратить нового.
Его темно-бордовые глаза встретились с алыми глазами Джеймса, и лицо Деметрия исказила усмешка, превратившая античного красавца и уродливого монстра.
— Да что с тобой? — Джаспер привычно сканировал чувства собеседника. — Он увел у тебя женщину?
Яростное шипение объяснило все лучше любых слов.
— И не только, — Деметрий смотрел на них в упор, от него так и разило ненавистью. — Этот проходимец случайно наткнулся на меня, когда я выполнял задание Аро. И нашел нарушителя закона раньше! Просто потому, что ему стало любопытно! А когда Джеймсу была предложена честь, служить самому Аро Волтури вместо меня, отказался! И даже Челси не смогла его привязать. Он пожил немного в Вольтерре, сея хаос и неразбериху…
Обычно спокойный, отстраненный Деметрий так и пылал, его глаза сверкали, он то и дело проводил рукой по своим коротким русым волосам. Судя по его чувствам — застарелая ревность, обида, ненависть, Джаспер оказался совершенно прав. В деле, ко всему прочему, оказалась замешана и женщина.
-… но к счастью, Великий все же выбрал меня.
Деметрий горделиво выпрямился.
— Что ж, ты узнал то, за чем пришел, не смею задерживать, — любезно кивнул ему Джаспер. — Передавай Аро мою глубочайшую благодарность.
Насмешка, высокомерие и глумливое любопытво ощущались очень неприятно, поэтому эмпат вздохнул с облегчением, когда незваный гость покинул его жилище.
— Теперь, когда мы скрыли, насколько ты на самом деле продвинулся, Аро убедится, что выздоровление продвигается очень медленно. И Деметрий не будет торопиться со следующим визитом, — Джаспер с полной торжества улыбкой похлопал Джеймса по плечу. — А пока мы оба находимся вне поле зрения Аро, я могу спокойно подумать, как помочь Элис. Если, конечно, ей надо помогать.
Джеймс с ответной улыбкой выставил вперед руки с оттопыренными большими пальцами. Душу ищейки переполняла радость от удавшегося обмана, злорадство по отношению к Деметрию и восхищение хитростью Джаспера.
Что удивительно, тот не заметил ни следа ревности.
***
Весна подходила к концу. Потянулись теплые летние дни, наполненные искушениями и борьбой с ними. Время шло, но физическая сила Джеймса пока не возвращалась. Поэтому Джаспер не внял его просьбе и не отправился странствовать. Он счел, что иметь постоянное жилье будет безопаснее. А может быть, просто привык жить с человеческим комфортом.
Он старался обуздывать себя, правда старался. Тем более, Джеймс постепенно учился заново двигаться, и возможность помогать ему, например, одеваться или мыться, скоро почти отпала сама собой. Джаспера это расстраивало: теперь, чтобы хоть иногда коснуться его, приходилось идти на тысячи хитростей.
Как только Джеймс начал уверенно ходить, Джаспер предложил ему заняться тренировочными боями — в том числе, для этого. А тот с радостью согласился. Может быть, Джеймсу нравилась мысль, что его будет заново натаскивать кто-то, выживший во время южных войн? Он совершенно точно чувствовал себя польщенным. А от любого, самого маленького успеха переполнялся надеждой и гордостью.
Обычно они садились в машину и уезжали куда-нибудь подальше от человеческих жилищ, чтобы спокойно потренироваться. Шум борьбы в доме привлек бы ненужное внимание. Да и приятнее как-то, размяться на природе.
Джаспер все еще не пробовал влиять на эмоции Джеймса. Как бы он ни желал сломить сопротивление упрямого кочевника, эмпат помнил — настоящее, неподдельное, искреннее согласие «на вкус» намного лучше, чем внушенное извне.
Он невольно вспомнил их последнюю вылазку. В тот раз, по чистой случайности, вампиры оказались на лугу, очень похожем на тот, где Каллены когда-то играли в бейсбол. Будто бы сбылась одна из давних фантазий: они с Джеймсом, один на один, на том самом поле. Джаспер разволновался, ему нелегко было вспоминать свои тогдашние грёзы и не попытаться сделать их явью. Тем более, это было бы нетрудно. Способности Джеймса возрастали с каждым днём, но несмотря на постоянство, прогресс был незначителен. Джеймс все ещё уступал ему в скорости, силе, быстроте реакции. К чести Джеймса, тот никогда не просил о снисхождении и не сдавался, несмотря ни на что.