На Эдварда было страшно смотреть, и израненная душа ощущалась не менее страшно. Одна мысль о том, что его любимая может стать убийцей, ужасала и лишала телепата сил.
Решение было принято. Карлайл и Эсми взяли на себя Форкс и окрестности вплоть до резервации, Эмметт и Розали — Олимпию, Эдвард, Джаспер и Джеймс отправились в Сиэтл.
***
Темные хвойные леса постепенно редели. Зеленый сумрак посветлел, когда ели и сосны сменились дубами и буками. Джаспер с удовольствием заметил, что ему требуются усилия, чтобы держаться вровень с Джеймсом; а тот не отставал от Эдварда. Ищейка несся по лесу, лавируя между деревьями, азарт охотника переполнял его от пяток до макушки. Время от времи Джеймс останавливался, и, запрокинув голову, ловил запахи леса. Кофту он, за ненадобностью, сразу же отдал Эдварду: прирожденный следопыт запомнил чарующий аромат, который не так давно стоил ему жизни, и напоминание ему не требовалось.
Джаспер, несмотря на печальные обстоятельтсва, не мог не порадоваться за своего компаньона. Джеймс чувствовал себя в своей стихии, и его радость приятно согревала эмпата.
Эдвард же, поначалу полный злобы и отторжения, не без влияния Джаспера, сменил гнев на простую неприязнь. Эмпат рассудил, что трения их маленькой команде ни к чему, и изо всех сил настраивал его на мирный лад.
Он не мог не позавидовать Эдварду. Тот точно видел, что Джеймс думает о Джаспере. У него даже возникла мысль, позже расспросить сводного брата, но Джаспер отмел ее. Их отношения были уже не те, что раньше; да и вряд ли Эдвард стал бы раскрывать чужие тайны, для этого он был слишком порядочным.
Вдали, за деревьями, показались огни Сиетла, и Джасперу пришлось прибавить скорости. Эдвард и Джеймс буквально скатились с пологого склона, и замерли, прячясь за густым кустарником, растущим вдоль хайвея. Джеймс предостерегающе поднял руку, делая им знак остановится. И действительно, несколько секунд спустя вдоль дороги проехал одинокий велосипедист.
В душе Джеймса шевельнулись радость и гордость: он учуял человека первым. Жажда крови тоже подняла было голову, но быстро спряталась за желание настичь цель.
В город вампиры вошли около полуночи. Джеймс шел впереди, поглядывая по сторонам, и то и дело запрокидывая голову. Вдруг его губы изогнулись в торжествующей усмешке, он с улыбкой обернулся к Джасперу.
— Он учуял ее. След слабый, но это несомненно она, — заволновался Эдвард. — Странно, что я совсем не чувствую Беллу.
Это могло означать только одно: чутье Джеймса стало еще чуточку лучше.
Ищейка резко остановился и вдруг прыгнул, приземляясь на крыше близлежащего дома. Джаспер, не рассуждая, последовал за ним. Они бежали по крышам, постепенно поднимаясь все выше: след вел их из чинного предместья к бедной окраине. Двухэтажные домики и зеленые лужайки за белыми заборчиками сменились мрачными кирпичными домами в несколько этажей. Улицы стали уже, почти пропала зелень, а увидеть не испорченную граффити стену, казалось, вообще невозможно.
Обоняния Джаспера коснулся знакомый каждому вампиру запах подсохшей крови, и в ту же секунду Эдвард отрывисто ответил на мысли Джеймса:
— Да. Я звоню им. Что?! Скорее!
Они снова бросились в погоню, перескакивая с дома на дом. Несмотря на всю серьезность положения, Джаспер не мог не залюбоваться Джеймсом. Грация, точность движений, звериная ловкость завораживали. Сходство со зверем усилилось, когда Джеймс вдруг застыл и принюхался. Его глаза сверкнули, охотник сглотнул. Ничего не объясняя, он разбежался, перелетел через широкую, три полосы в каждом направлении, улицу, и приземлился на корточки на очередной крыше. Мгновенно распрямившись, как пружина, метнулся к краю, и вот он уже висит, небрежно держась одной рукой за карниз. Кивок, нахмуренные брови — и Джеймс спрыгнул на подоконник, а оттуда в комнату.
— О Боже! — Эдвард рванул за ним.
Джасперу только и оставалось, что бежать следом: запах крови усилился, и это точно не означало ничего хорошего.
— Опоздали…
Спрыгнув с подоконника, Джаспер огляделся: в небольшой гостиной, перед включенным телевизором, лежали тела. Седой грузный мужчина завалился на пол лицом вниз, все еще сжимая нож в руке. Женщина, его ровесница с испитым лицом, смотрела в потолок пустыми глазами, спереди на давно не стираном бежевом свитере налилось бордовое пятно. Еще трое, более молодые, судя по лицам — из этой же семьи, так и остались сидеть на диване, и у каждого — рваная рана на горле. Они даже не успели подняться.
Быстрый взгляд вампира отметил обшарпанные стены и мебель не первой молодости; пол давно не пылесосили, и от запаха пыли хотелось совсем по-человечески чихнуть. Рядом с диваном валялись пустые бутылки, пепельницу на журнальном столике возле дивана увенчивала гора окурков. Откуда-то из другого помещения доносился кисловато-гнилостный запах несвежей еды.
— Нет… нет… Белла…
Эдвард стоял посреди гостиной и качал головой, не в силах поверить увиденному. Джаспер сосредоточился, убирая из него скорбь и чувство вины. Но это было все равно, что вычерпывать воду из прохудившейся лодки ореховой скорлупкой. Слишком много горя. И такое сильное, что впору самому, скрючившись, упасть на пол и выть, как раненый зверь.
В чувство Джаспера привел толчок в плечо. Он невольно принял оборонительную позу, но это был Джеймс. Ищейка яростно жестикулировал, а его душу объяло сильное волнение.
Резкий жест — на нож в руке мертвого человека, затем на женщину, и сразу — на окно. Джеймс с надеждой вгляделся в Джаспера, повторив свои жесты.
— Эдвард, приди в себя! — в отчаянии воскликнул тот, ничего не понимая.
— Здесь произошла пьяная ссора, а затем убийство… — голос Эдварда был тише, чем комариный писк. — Белла шла по крышам, как мы, искала жертву. И нашла их. Не смогла противиться жажде и убила всех…
— Продолжай! — Джаспер сосредоточил все силы, чтобы держать Эдварда в реальности.
Того буквально захлестывало отчаяние, любовь в Белле и огромное, невероятно тяжелое горе. — Мы должны убрать все следы и догнать ее! Время не терпит! Эдвард, ну же!
Джаспер отдал сводному брату все спокойствие, решимость и хладнокровие, которые еще оставались у него. И сразу же почувствовал, как его самого затопляет паника, ужас и угрызения совести. Он пошатнулся, и словно во сне ощутил, что его подхватили под локоть и вздернули на ноги.
Джеймсу это явно нелегко давалось, но он продолжал поддерживать Джаспера. Ищейку очень удивило, что тот выглядел, будто собрался падать в обморок, но он не стал концентрироваться на этом. Не спрашивая, не рассуждая — просто пришел на помощь, уж как мог.
— Надо вызвать остальных, чтобы помогли обставить все, как бытовуху…
Голос телепата звучал глухо и монотонно, будто бы он был медиумом — всего лишь передатчиком слов умерших.
-… плита на кухне — газовая, взорвать ко всем чертям. Один чик зажигалкой, и полыхнет, как в аду… добавить ран остальным, чтобы полиция и коронер не подумали лишнего… а я побегу за ней. Скорей же, нельзя медлить!. Закончите здесь и догоните меня! Пойдете по моему следу!
Джаспер моргнул: до него только что дошло, что Эдвард бездумно пересказывает мысли Джеймса.
— Что встал, отомри уже, Ромео! Пока твоя Джульетта еще кого-нибудь не укокошила! — только произнеся это, Эдвард вышел из странного ступора.
Может, старания Джаспера наконец-то принесли плоды, а может, благодарить надо было Джеймса, напомнившего Эдварду, кем теперь стала Белла. Как бы то ни было, Эдвард выхватил телефон и принялся быстро раздавать указания родным.
— Они сейчас будут, — сообщил он с сосредоточенным видом. — А я пока… начну.
Взгляд янтарных глаз стал очень серьезным. Эдвард держался неестественно прямо, хмурясь и сжимая челюсти — в то время как его душа оплакивала навеки потерянную человечность любимой. Успокоить его мысленные рыдания и придать твёрдости, причём в считанные секунды, было нелегко. Джаспер словно сам плакал вместе с ним, мучаясь чувством вины и тревогой.