Подойти поближе, чтобы сделать уличающее фото, было бы неразумно и опасно, поэтому Джаспер решил просто позвонить.
В приемной Волтури все еще сидела Дженна; даже удивительно, как долго она продержалась по сравнению с остальными. Два слова — «нарушение закона», и трубку передали главе клана.
Джаспер, подпустив в голос побольше волнения, рассказал, что наткнулся на неизвестных ему монстров в Карпатских горах, а также о том, что повстречал новообращенных совсем недалеко от человеческих поселений.
— Благодарю за эту весть, — это все, что соизволил ответить ему Аро, прежде чем прервать связь.
Вся тщательно продуманная ложь о том, что Джаспер путешествует вместе с Джеймсом, надеясь, что перемена обстановки поможет восстановлению, пропала зря. Впрочем, Джаспер не беспокоился за свое алиби: оборотни и новообращенные на территории поверженного, но не сдавшегося врага являли собой более серьезную проблему.
Он не мог знать, были ли у Элис видения, и надеялся, что высказанные вслух намерения направят ее по ложному следу. О своих истинных целях он старался не думать, ничего не планировал и всячески гнал эти мысли прочь. Вся его выдержка и самоконтроль были направлены на это. Может быть, поэтому чужие чувства стали все сильнее влиять на эмпата; он все чаще ощущал чужие негативные эмоции так интенсивно, что они причиняли ему боль.
Джеймс с волнением посмотрел на него, хмуря брови, и дотронулся плеча Джаспера.
— Сработало, — тот в ответ усмехнулся уголком рта, убирая телефон в карман. — Что дальше — египетские пирамиды, ирландское захолустье или снега Аляски?
***
По сравнению с Египтом Румыния показалась им прохладной. Джаспер выбрал следующую цель их путешествия в аэропорту, кинув игральные кости. Ему начинала нравится эта вынужденная спонтанность; а может, дело в том, что она пришлась по душе Джеймсу. Веселье в его глазах и еле заметная улыбка, когда Джаспер предложил таким образом определить направление, говорили сами за себя. Даже не зная его душевного состояния, можно было с уверенностью сказать — ищейка наслаждается путешествием и компанией Джаспера.
От маскировки под людей пришлось отказаться. Переполненный азартом и жаждой погони Джеймс не захотел жить в гостинице. Еще одна монетка в копилку недовольства Джаспера: тот-то размечтался об уютном номере и кровати королевского размера для них двоих. Или джакузи величиной с маленький бассейн. Честно говоря, уже на третий день пребывания он еле держал себя в руках. Джеймс действовал ему на нервы — своей страстью к преследованию, захватившей его целиком, и позерством. Иначе, чем «позерство», его поведение нельзя было назвать. Джасперу казалось, что все, что Джеймс делает, подчинено только одной цели — продемонстрировать свое тело с самой лучшей стороны и подразнить Джаспера. Иначе зачем с таким невинным видом снимать промокшую в Красном море одежду, и раскладывать ее на берегу для сушки, то наклоняясь, то потягиваясь? Пусть сколько угодно объясняет, что надо посушить, неприятно в мокром — Джаспер еле удостаивал взглядом быстрый поток жестов, пожирая глазами, как обрисовываются мускулы под светлой кожей. А то, как Джеймс взбегал на пирамиды, чтобы потом с ликующим видом застыть на вершине, раскинув руки? Как быстрыми прыжками спускался вниз?
Ищейка вновь чувствовал себя ловким и быстрым и радовался этому, но Джаспер видел перед собой лишь скульптурные очертания его рук, плеч, груди. Это тело так и манило к себе — схватить, сдавить в объятиях, бросить на песок. А то, что в нем не чувствуется ответного желания, не беда. Оно наверняка появится. Не может не появиться.
Целью Джаспера был еще один побежденный Волтури клан. Многие из тех немертвых остались увековеченными на фресках или в виде статуй — тогда их называли фараонами. Те, кого нынешние ученые считают целой династией, долгой цепочкой потомков, часто являлись одним и тем же вампиром, меняющим имена. Подобно румынам, в те далекие времена египетские вампиры жили среди людей. А люди почитали их, как богов, и служили им. Пока Аро Волтури, расправившись с Владимиром и Стефаном, не решил распрастранить свое влияние на юг.
Началось все с предложения преклонить колени — в тот жестокий век не только в переносном смысле. Вампиры Древнего Египта с негодованием отвергли требование признать власть Аро или умереть, и реакция не заставила себя долго ждать.
Во всей долине Нила, от дельты до истоков, пощадили только двоих: Амуна и его жену Кеби. Тех, кто предпочел покориться, а не воевать.
Джаспер слышал, что эта пара не отличается воинственностью. Но все же, не будет лишним проверить их настроение. И поэтому они с Джеймсом методично обшаривали то мегаполисы, то места паломничества туристов, то пустыню.
Предместья Каира, Долина царей, курортные городки на Красном море… Ни единого следа, ни одной зацепки. Пока Джеймс как-то чуть ли не сделал стойку, как охотничья собака, когда они оба, закутавшись во взятые у очередного «обеда» широкие традиционные одежды, проходили мимо шумного базара в какой-то маленькой деревне.
Огромное ярко-оранжевое солнце уже наполовину спряталось за песчаными дюнами.
Прямо напротив них, на другом конце многолюдной площади, между фокусником и гадалкой, на плетеной циновке сидел смуглый молодой человек. Глаза скрывали черные очки, он был так же закутан до самого подбородка, как и Джеймс с Джаспером. Напрасная предосторожность: последние лучи солнца были слишком слабы, чтобы ему повредить.
Он слегка вытянул руки вперед, растопырив пальцы, произнес что-то, похожее на заклинание — и песок и дорожная пыль закрутились крохотным торнадо, которое затем переместилось на его ладонь. Окружившие парня ребятишки бурно радовались, что-то выкрикивали, просили еще. Тот улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами, сделал пасс рукой, и кувшин с водой с соседнего прилавка сам собой поднялся в воздух, накренился — вода полилась на землю, но остановилась в миллиметре от нее и вернулась в кувшин.
Джеймс бросил Джасперу озабоченный взгляд: лучше уйти, пока их не заметили.
Позже ищейка шел по следу незнакомого вампира вглубь пустыни, прячась в тени дюн. Джаспер знакомился с внутренним миром юноши и старался не отставать.
Тот был полон желания развлечься и веселья, которым заразили его дети в деревне. Беспечность, немного скуки, тоска по кому-то, страстное желание видеть… Эмпат раздумывал, к кому бы оно могло относиться. Принадлежал ли этот вампир к клану Амуна? Был ли сам по себе?
Размышления прервал свист ветра. Джаспер во все глаза уставился на закутанную в белое фигуру. Парень вытянул руки вверх, и вслед за его движением многотонные барханы поднялись в воздух и закружились вокруг. А затем разом осели на землю, образуя огромную гору песка.
Джеймс нахмурился. Его охватило удивление и беспокойство.
— Это его рук дело, — тихо промолвил Джаспер. — Телекинез? Как думаешь?
Словно в ответ с неба посыпалсь молнии. Поздний вечер стал светлее дня, но еще светлее сияла улыбка этого странного мальчика. Глядя на него, эмпат подумал об играющем ребенке, настолько юным и беззаботным тот выглядел. И точно такой же ощущалась его душа.
Молнии сменились дождем, причем шел он строго из одной тучки, в подставленные ладони незнакомого вампира.
Эмпат даже вздрогнул, когда охотник схватил его под руку и потянул за собой — прочь в тень. И как раз вовремя: рядом с молодым человеком появился мужчина. Невысокий, такой же смуглый, с бородкой, он строго посмотрел на него и что-то сказал. Ни Джеймс, ни Джаспер не знали этого языка. Был ли это арабский, или более древний язык? Пришлось положиться на особые способности и смотреть в оба.
Мужчина испытывал сильнейшую досаду и был расстроен. Он выговаривал своему молодому собеседнику, смотря на него хоть и с любовью, но строго — как отец на непослушного сына. Несколько раз в разговоре прозвучали имена — Амун и Бенджамин. Затем мужчина взял молодого человека за руку, укоризненно смотря ему в лицо. Тот вздохнул, кивая, и они быстро направились прочь, еще дальше в пустыню.
Идти пришлось долго. Над пустыней взошла луна, и песчаные дюны в ее свете казались серебряными. Джеймс держался на максимальном расстоянии, чтобы не быть обнаруженным: здесь не было ничего, что могло бы послужить укрытием, кроме дюн, и пустыня далеко просматривалась в лунном свете. Когда луну заволокло тучами, на ладони Бенджамина загорелся огонь, несколько языков пламени. Джаспер удивился и почувствовал такое же удивление Джеймса: зоркие глаза вампиров не нуждаются в освещении. Похоже, Бенджамин просто развлекался.