— Нет, нет, нет! — завопила она.
Дэвенпорт даже не подумал останавливаться. Размахивая клюшкой, как косой, он кружил возле Смита и кричал, брызжа слюной на черную рубашку для гольфа:
— Я колотил пистолетом по его лицу, наносил удары по чертову лицу, можешь мне поверить, я отделал его, отделал!
Когда он остановился, тяжело дыша, дюжина рваных борозд располосовала зеленую поверхность. Лукас повернулся и посмотрел на блондина. Затем спрыгнул с платформы и направился к нему.
— Ты собирался вытащить пистолет, — констатировал он.
Парень повел плечами, как тяжелоатлет, и расставил ноги, принимая стойку.
— А такие вещи меня очень сильно злят! — выкрикнул Дэвенпорт.
— Ради Христа, остановись, — попросила Фелл.
Ее голос прозвучал глухо и напряженно.
Лукас снова резко замахнулся клюшкой, подняв ее над головой. Блондин отшатнулся, но клюшка обрушилась не на него, а на свежеиспеченный хлеб и тарелку, на которой он лежал. Осколки фарфора разлетелись по полу, а Дэвенпорт выкрикнул:
— Да еще ты пытался нас подкупить!..
Затем он остановился в нерешительности, снова повернулся к Смиту и наставил на него клюшку, как саблю.
— Я не хочу быть твоим другом. Не собираюсь заключать никаких сделок. Ты вонючий кусок дерьма, я чувствую себя отвратительно рядом с тобой. Вот что я тебе скажу: мне нужно, чтобы ты связался со своей сетью, а потом позвонил мне, Лукасу Дэвенпорту, в Южный участок Мидтауна. Если ты этого не сделаешь, я тебя отымею шестью разными способами. А еще сообщу в «Нью-Йорк таймс», и в «Ай уитнесс ньюс», и в «Ньюс», что ты заодно с Беккером. И дам им твои фотографии. Как ты думаешь, это поможет твоему бизнесу? А еще я вернусь сюда и лично тебя отделаю, чтобы ты понял: то, что связывает меня и Беккера, очень серьезно.
Он сделал полукруг, задышал медленнее, шагнул к двери и неожиданно швырнул клюшку на кухню. Она завертелась, точно лопасть вертолета, и сбила медную супницу, висевшую на крючке на стене. Клюшка отскочила от плиты и покатилась по полу вместе с супницей.
— Никак не могу научиться как следует обращаться с длинными клюшками, — заявил Лукас.
Когда они выходили из здания, Фелл наблюдала за Лукасом, пока он не начал ухмыляться.
— Настоящий псих, а? — спросил он, взглянув на нее.
— Я в это поверила, — с серьезным видом сказала она.
— Спасибо за поддержку. Впрочем, не думаю, что блондин способен на что-то.
Она покачала головой.
— Это было смешно; то есть смешно и странно. Я не знала, что Джейки Смит голубой, пока не увидела того парня. Совсем как когда имеешь дело с супругами. Стоит врезать одному, и другой наверняка набросится на тебя с ножом.
— А ты уверена, что они голубые?
— У Тряпичной Энни[11] тряпичная писька?
— Я не понимаю, что это означает, — с улыбкой сказал Лукас.
— Это означает: да, я уверена, что они голубые, — ответила она.
— А почему он назвал тебя «доктор Фелл»? Ты врач?
— Нет. Это из детского стишка:
Я не люблю вас, доктор Фелл, Сам не знаю почему. Но скажу как на духу: Я терпеть вас не могу.— Хм. Я поражен, — усмехнулся Лукас.
— Я знаю несколько детских стихов, — сказала Фелл, роясь в сумке в поисках пачки сигарет. — Хочешь послушать «Старый дедушка Коль»?
— Я имел в виду, что меня поразил Смит. То, что он знает детский стишок.
— Значит, я не произвела на тебя впечатления?
Она засунула сигарету в рот и, прищурившись, посмотрела на Лукаса.
— Я пока не понял, — ответил он. — Возможно…
Барбара Фелл жила в Верхнем Вестсайде. Они оставили ее полицейскую машину возле здания участка, взяли такси, и она предложила:
— Неподалеку от моего дома есть приличный бар. Выпьем чего-нибудь, успокоимся, а потом ты сможешь поймать машину.
— Давай, — кивнул Лукас.
Он хотел еще немного побыть с ней.
Они поехали на север по Шестой авеню, и Дэвенпорт заметил, что по мере приближения к Центральному парку на улицах стало больше людей. По тротуарам, взявшись за руки, прохаживались туристы.
— Слишком большой город, — сказал наконец Лукас, глядя в окно на проносящиеся мимо улицы. — В Городах-близнецах можно следить за каждым преступником, а здесь… — Он выглянул в окно и покачал головой. — Здесь невозможно понять, откуда что возникает. У вас тут придурков, как в других местах капель дождя. Это самое дрянное место Вселенной.
— Да, но есть и кое-что хорошее, — возразила она. — Театры, музеи…
— Когда ты в последний раз была в театре?
— Не помню. На самом деле я не могу себе этого позволить. Но я хотела сказать, что если бы могла…