– Тетя Ди, у твоего старого мужа была седая борода?
За столом воцарилась гробовая тишина. Родители нахмурились, и маленькое личико Лизы сморщилось, предвещая потоки слез. Диана бросилась спасать положение, разразившись веселым смехом, и напряжение исчезло.
– Нет, дорогая, – ответила она ей.
Но тут в разговор вступила Анна, окончательно поставив взрослых в тупик.
– Мы собирались нарисовать его портрет, чтобы он подходил к новому мужу.
– А не лучше ли нарисовать маленьких девочек и мальчиков? – спросила, все еще посмеиваясь, Диана. – Они гораздо красивее и забавнее, чем взрослые.
– А еще собачек и кошечек, тетя Ди! Мы и их нарисуем!
Двойняшки заулыбались, полные страстного желания немедленно приступить к работе.
– Конечно. И вот что я вам скажу! Я дам приз за лучший портрет Бэзила.
И когда малышки лучезарно улыбались мудрой тете, ерзая от нетерпения на своих стульях, раздался слегка нерешительный голос Пола:
– А можно мне учредить приз за второе место? Должно же быть два приза!
Инцидент был успешно разрешен, и, когда ленч закончился, Эмма вручила девочкам фрукты и отправила их к няне.
Позже, когда мужчины перебрались в кабинет Тео, а женщины прилегли в прохладной светлой спальне Эммы, кузина обратилась к Диане со словами извинения за «отвратительное поведение отпрысков».
– Я была уверена, что они уже и думать забыли об этих нелепых мужьях, – горестно вздохнула она. – Лучше бы я не позволяла им присутствовать на ленче. Когда Лиза вылезла с этим вопросом, от стыда я чуть не свалилась под стол. А ты ухитрилась все обратить в шутку. Ты была просто великолепна!
– Ладно тебе! Я просто увидела, как бедный ребенок открывает свой рот, чтобы выдать этот перл, а потом представила Ральфа, который так старался молодо выглядеть, с окладистой серебряной бородой, и мне стало смешно. Кажется, возвращается мое хваленое чувство юмора. – Диана немного помолчала, потом робко добавила: – Надеюсь, никто не был шокирован?
– Конечно нет! Все поняли, что тебя застигли врасплох. Но в любом случае ты спасла ситуацию в считанные секунды. Если бы Лиза зарыдала, Анна тут же присоединилась бы к ней, а к детскому плачу добавились бы лай и завывания Бэзила в качестве аккомпанемента. – Эмма содрогнулась. – Был бы ад кромешный!
– Спасибо за добрые слова.
После непродолжительного молчания Диана задумчиво продолжила разговор:
– Знаешь, меня всегда удивляло, что Ральф, стремясь казаться молодым, предпочитал общаться исключительно со зрелыми, как он выражался, людьми. – Диана немного помолчала, потом добавила без особой горечи, сама себе удивляясь: – Студентам было трудно обсуждать с ним свои точки зрения. Он не говорил им о своем отношении, но они, я думаю, это чувствовали. – Диана вздохнула. – Бедный Ральф! Я была для него слишком незрелой. Не только по умственным способностям, но и по темпераменту. И в этом не было его вины. Я всегда должна об этом помнить. – Она перевернулась на бок и настороженно посмотрела на кузину: – Вероятно, было подло смеяться, когда бедная Лиза чуть не плакала?
– Конечно же нет! – горячо возразила Эмма, а потом нежно добавила: – Ты можешь ошибаться, горячиться, делать поспешные выводы, но поступать подло – никогда!
Пол вежливо, но решительно отказался от приглашения остаться на ужин, и Михаил, прежде чем стемнело, отвез его обратно в Ларнаку. Перед отъездом археолог коротко напомнил Диане:
– В десять утра, миссис Мортон. Это удобно?
– Если вы действительно уверены, что вас это не затруднит, профессор Диметриос, – вежливо ответила она.
Пол и глазом не моргнул, но, когда Эмма сердечно прощалась с ним, он дружески ответил:
– До свидания, Эмма! До свидания, Тео!
И, насмешливо взглянув на Диану, занял свое место в машине.
Михаил вернулся через час в унынии.
– Эта Амаранта, видимо, девушка очень ленивая, – печально объявил он. – У меня было искушение немного побродить вокруг в надежде увидеть, так ли она хороша, как на фотографии. Но оказалось, эта красотка все еще в постели. Но она же не больна, в конце-то концов! Бедное изнуренное хрупкое создание!
Тео засмеялся:
– Возможно, здесь совсем другая причина! Ходят слухи, что ты немного донжуан, Михаил. Может, она и не отдыхала. Просто тетя отсоветовала ей появляться перед таким отъявленным сердцеедом. А может, дело в Зеноне. Мы, греки, довольно ревнивы, тебе ли это не знать?
Михаил притворно возмутился и картинно покачал головой.
– Ты клевещешь на наш народ, – возразил он. – Судя по прекрасным статуям, найденным на раскопках, греческие мужчины преклоняются перед женской красотой, боготворят ее уже тысячи лет. Даже наш рассудительный старина Зенон чувствует то же, но никто не смеет обвинять его в том, что он сердцеед или донжуан.
Лиза посмотрела на него снизу вверх широко распахнутыми глазами.
– Вы действительно пытались съесть у леди сердце, дядя Михаил? – с ужасом спросила она. – Как великан в моей книжке с картинками?
Он засмеялся и прижал к себе обеих девочек.
– Нет, я только время от времени дарю им сладкие поцелуи, – заверил он. – Вот так, – поцеловал он Лизу. – И вот так, – чмокнул Анну, а затем опустил их на землю.
На следующий день рано утром Михаил, быстро выпив чашку кофе, уехал в Никосию. Диана, глядя из окна своей спальни на удаляющуюся по шоссе машину, почти жалела, что не поехала с ним. Михаил был такой добрый и понятный, такой милый. Неудивительно, что он нравился женщинам. День, проведенный с этим красавцем, независимо от того, что болтали о нем люди, не утомил, а успокоил Диану. Пол же всегда держал ее в напряжении, даже когда сменял гнев на милость.
Археолог появился минута в минуту, все такой же неправдоподобно элегантный. Он объяснил сей феномен тем, что прилетел из Афин в этом костюме.
– Не мог же я надеть свою рабочую одежду, тетя Пенелопа этого бы не перенесла, – усмехнулся он. – Я ее нежно люблю, несмотря на то что по природе своей она просто фурия. Да вы и сами это увидите, когда с ней познакомитесь.
– Вы везете меня к ней домой? – остолбенела Диана. – Я думала, что нам предстоит рабочий день.
– Так и есть. Но перекусить-то где-то придется!
– Эмма приготовила нам сандвичи для пикника.
– Мы можем проголодаться вечером по пути домой. Сандвичи не пропадут. Но вы же не станете обижать тетю Пен, отклонив приглашение на ленч только потому, что она передала его на словах. Моя тетушка хоть и мегера с виду, зато в душе очень ранима.
– Конечно, я поеду, – мягко ответила Диана.
– Спасибо, миссис Мортон.
– Вы так и будете обращаться ко мне столь официально? – Обиженная, Диана повернулась к нему лицом. – Меня зовут Диана.
– Знаю. Как я могу этого не знать? Но как ни странно, мне всегда хочется назвать вас другим именем.
– Вы имеете в виду «миссис Мортон»? – недоуменно нахмурилась Диана.
– О нет! Таким образом я только сдерживаю себя, чтобы ненароком не назвать вас иначе. Вы же знаете, что в Греции сейчас только старшее поколение придерживается традиции обращаться ко всем по фамилии.
– Тогда… какое-то другое имя?
– Можно сказать и так. Но поскольку я не имею права им воспользоваться, вопрос остается чисто теоретическим.
– Держу пари, это какая-нибудь свирепая скандинавская богиня! – воскликнула она, наполовину раздосадованная, наполовину польщенная.