— Почему?
— Мне бы хотелось ребенка от Вадика, — со вздохом ответила Мария Ивановна. — Но Вадик в детстве переболел малярией, он не мог иметь детей. Узнав, что будет ребенок, муж отправил Вадика в Москву учиться. Тогда я четко и ясно поняла, что муж чужой человек, а люблю я только Вадика. Родился Олег. И после этого мы оба — я и Вадим — словно с ума сошли! Я стала ездить к нему, он стал приезжать в Гродин. Нас объединяло настоящее глубокое чувство. Причем на этот раз не было никакого желания объявить обо всем мужу.
— Ну а потом ваш муж умер.
— Да, он умер. И я должна вам открыть правду: это я виновата в его смерти.
Феня насторожилась.
— Он покончил с собой, узнав, что мы с Вадимом снова вместе, — произнесла Мария Ивановна, разочаровав свою собеседницу. — Он наконец-то понял, что я не его бывшая жена, что я лишь похожа на нее. Он осознал ее не вернуть, в жизни не бывает второго шанса. До сих пор никто не знает о его самоубийстве, ведь у мужа было слабое сердце, решили, что просто случился приступ. Муж много работал в то время, хотел занять себя чем-нибудь, чтобы не думать обо мне и Вадиме. И вот я приехала от Вадика из Москвы, забрала Олежку у подруги, с которой всегда его оставляла, вернулась домой и нашла мужа мертвым. Он просто лежал на кровати, будто спал. Я вызвала скорую, набежали соседи, приехали друзья, все засуетились. Я отдала доктору медицинскую карту из поликлиники, где был указан диагноз, он написал в заключении о смерти: инфаркт миокарда. А позже в мусорной корзине я нашла пузырек от валиума. Думаю, муж выпил все таблетки разом, лег на кровать и умер. Все.
— Кто-нибудь знает о самоубийстве вашего мужа?
— О нет! — воскликнула Мария Ивановна с неподдельным ужасом. — Только я догадалась, но никому не сказала. Вадим бы себе этого не простил, а Олежка и так меня… мало любит — зачем ему давать новый повод нас упрекать?! После смерти мужа мы с Вадимом стали жить вместе, как муж и жена.
— Вам не мешала…
— Разница в возрасте? — Мария Ивановна, расслабившаяся и похорошевшая от своих воспоминаний, вдруг насупилась, углубив свои морщины. Ее голос слегка заскрипел: — Да, окружающие нам не могли простить нашего счастья. Его друзья меня стеснялись, выкали, держались так, будто я мать Вадика. Да еще эта нотка удивления: неужели же он трахает эту старую кошелку? — Мария Ивановна передразнивала кого-то, делая большие глаза и всплескивая руками, как рыночная торговка. — Гадко было их видеть. Впрочем, мои подруги вели себя не лучше. Сначала: ой, да как, почему, зачем? А потом просто все по очереди отвалились от меня, разошлись. Встретишь случайно: как дела? Нормально. И все. Но такова была цена нашей любви. Никто не понимал, что нас связывала любовь душ, а не тел.
Мария Ивановна потушила окурок в пепельнице, подлила Фене кофе, отошла к окну Нетрудно было догадаться, что она скрывает слезы.
— Ну а почему же вы позволили Вадиму жениться на Ладе?
— Всему приходит конец, — обернулась Мария Ивановна. — То есть я по-прежнему люблю Вадима, но для любви нужны другие силы, а они иссякли. И еще, понимаете, я чувствую свой закат, я хочу настроиться на старость, на свой возраст. Не хочу быть смешной старухой, которая делает вид, будто не понимает, что происходит и как она выглядит. Вадик уже мешал мне сохранять достоинство.
Вот этот аргумент показался Фене настоящим.
— Лада училась в группе, которую я курировала, — продолжила Мария Ивановна уже другим тоном. — А Вадик вел в этой группе занятия. Мы оба работали в университете, — уточнила она. — Не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы понять, что Лада сразу же приметила его: хорошо одет, водит иномарку, перспективная должность. А Ладочка хотела замуж за настоящего городского мужчину. Она ходила за ним следом, даже назначала свидания, хоть и знала, что Вадим живет со мной.
В какой-то момент я заметила, что Вадиму она нравится. Зачем мешать их чувствам?
— И между ними была духовная близость? — Феня не смогла скрыть иронию.
— Этого я не заметила, — в тон ей ответила Мария Ивановна. — Мне кажется, что у Вадика был кризис среднего возраста. Он вдруг понял, что половина жизни утекла, и ему захотелось снова пережить молодость вместе с юной Ладой. А духовная близость — она ведь никуда не исчезла. Мы с Вадимом оставались по-прежнему близки…