Не все женщины были матерями, но почти все они окунулись в материнские заботы сообщества. Даже Сэди обнаружила талант для разговоров с детьми. Она не знала никакого другого способа сделать это, поэтому она просто разговаривала с ними, как с маленькими человечками. Кажется, это сработало. Она даже провела некоторое время с Эзрой. Ему нравилось укачивания. Она обнаружила это случайно, просто ища некоторые виды движений, чтобы успокоить его.
Она также выяснила, что не важно, насколько спокоен он, укачивание после бутылочки — это ужасная идея.
Он был искусственником. По всей видимости, молоко Сид не пришло вовремя, или совсем не пришло – как-то так. У них состоялся целый большой разговор с Сид, хныкающей посередине группового объятия, о том, что это не означает, что она не является хорошей мамой и что это не её вина, что Эзра капризный, и еще про кучу всяких штук, которые до жути напугали Сэди. Можно ли быть плохой мамой для четырёх месячного ребёнка, если ты любишь его и стараешься делать все правильно? Было ли в этом нечто большее?
Она сидела с краю от этой толпы и грызла ногти. Пока все мамочки оказывали групповую поддержку, она, Веда и Пилар разделили этот неловкий момент «не моя сцена», встретившись друг с другом глазами и отведя взгляд.
Они были тремя не-матерями. Веда иногда казалась более огорченной по этому поводу. Пилар, казалось, просто чувствовала себя некомфортно. Сэди, впрочем, испытывала задумчивую грусть. Ей нравились дети. Ей нравилось играть с ними и говорить с ними, помогать с обувью, кормить и читать им. Она даже не возражала укачивать Эзру. И этот малыш пах ужасающе фантастично, так что не передать словами. Будто его запах притягивает что-то внутри неё.
Она никогда особо не задумывалась об этом (до недавнего времени ей не доводилось вести тот образ жизни, где она могла бы позволить себе задуматься о таких вещах, как будущее), но ей пришло в голову, что она, возможно, захочет своих детей, одного или двух. Ей стало любопытно, что бы Шерлок сказал по этому поводу.
Ухмыляясь себе от мысли, что, возможно, будет с Шерлоком достаточно долго, чтобы создать вместе семью, Сэди вошла на кухню Эльстадов, которая была больше, чем вся её квартира.
За столиком сидели два байкера, ели сэндвичи и пили пиво. Это были не члены «Банды», а «Красные бунтари». Биби объяснила, что «Бунтари» помогают, чтобы все члены «Банды» могли присутствовать на похоронах Лакоты. Пары сменялись с тех пор, как Сэди добралась сюда. Они были дружелюбными (парочка из них даже почти что немного флиртовала, но осторожным, практически платоническим способом), но они держались на расстоянии. Они были вооружены и проводили регулярные патрульные проверки здания и территории. И вообще, были не такими уж и общительными.
Опять же, Сэди была поражена странным несоответствием от того, что фактически была заключена в доме (для ее блага или нет), но все же была довольна этим. Она была способна работать и одновременно наслаждалась компанией и общением. Мысль о том, чтобы вернуться в свою маленькую квартиру-студию, где она жила, работала и могла провести целые дни, не видя ни души, заставила почувствовать себя одинокой в окружении других людей.
Джулиана стояла у стойки, нарезая канталупу (прим. канталупа — семейство тыквенных, разновидность дыни). Она была, так сказать, на экваторе беременности, достаточно для того, чтобы из-под её футболки показывался небольшой животик, и у нее, по всей видимости, была тяга к дыне, потому что она готова была есть ее целыми днями.
Она улыбнулась, увидев Сэди.
— Привет. Ты, случайно, не встречалась с Люси недавно?
— Она вместе с Таккером играла в магазин. Но Ла-зилла решила по-своему секунду назад, так что они сейчас, вероятно, играют в восстановление после землетрясения.
Любимая игра Ланы — сбрасывание вещей на пол. С размахом.
— Похоже на правду, — засмеялась Джулиана. — Хочешь немного канталупы?
— Нет, спасибо, — Сэди покосилась на кусочки дыни.
Зазвонил один из телефонов «Бунтарей». Каждый раз, когда такое случалось, все женщины замирали в ожидании. Даже сейчас, когда они знали, что «Банда» направляется домой, через весь дом проходила коллективная волна адреналина. Биби вошла в комнату, держа на руках Лану. Они наблюдали, как один парень (его имя Адил, он пакистанец или кто-то вроде того) встал и вручил телефон Биби.
— Хусиер хочет тебя.
— Спасибо, милый, — поблагодарила Биби и взяла телефон, осторожное облегчение проступило на ее лице. Когда она поднесла телефон к уху и подошла с Ланой к Сэди, и та забрала её.