Из группы раздалось пара смешков.
— Как бы то ни было, в прошлом году я узнала многое о себе. Я научилась думать в более позитивном ключе о моем прошлом и о том, как это помогло мне измениться, я осознала, что стыд — это мощная разрушительная эмоция. Даже, возможно, самая сильная. И она лежит в основе остальных, она не дает вам понять, что происходит на самом деле, она влияет на наше восприятие мира, самих себя, каждого человека в отдельности. Мой отец испытывает стыд и вину за то, что произошло со мной и к чему это привело, когда я пыталась разобраться со всем самостоятельно. Но ему не стоит чувствовать это. Он лишь старался сделать так, чтобы я была в безопасности. Мы остались с ним вдвоем, когда мне исполнилось девять, тогда погибла моя мама и мой брат. И с того времени все, к чему он стремился, это огородить меня от всех опасностей. Но мир — это не безопасное место. И даже хороший человек может принять глупое решение, которое приведет к фатальным последствиям — ответить на смс в то время, пока он ведет машину, и тем самым убить мать и сына. Приятные, доброжелательные соседи могут иметь извращенных, испорченных детей — которые с виду тоже кажутся приятными и хорошими, даже достойными людьми. А хорошая, прилежная студентка может пробираться тайком в туалет, где вдыхала пару таблеток, размятых в порошок, перед тем как пойти на пары по французскому. Мы все наивно полагаем, что мир — это нормальное безоблачное место, но он испорчен везде, а все, что мы все пытаемся сделать, так это просто скрыть наш стыд, позор и страх.
Ее отец поднялся и стремительно вышел прочь из комнаты. Услышав звук закрывающейся двери, она мягко, но печально улыбнулась и поймала ободряющий взгляд Гордона.
— Стыд не позволял мне признаться моему отцу в происходящем, и сейчас стыд мешает ему простить меня, простить нас обоих. Нам нужно прекратить испытывать это чувство. Нам нужно поставить точку в этой истории. Я пытаюсь, Бог свидетель, как я пытаюсь принять все те плохие, отвратительные вещи, что я совершала, и измениться. Я пытаюсь помнить, что не нужно бояться обращаться за помощью, чтобы прощать или найти это прощение в ответ. Мне кажется, самое важное — это то, что, наконец, я сознала, что просто не могу делать все в одиночку, это невозможно, мои плечи не выдерживают такого груза. Каждый день для меня — это борьба, это труд, но мне становится легче, когда я вспоминаю, что я не одна, что я не одна борюсь, что есть рука, которая всегда будет протянута и удержит меня от падения.
Все произошло, как она и подозревала, она так и думала, что он вряд ли сможет высидеть и выслушать даже половину из сказанного ею. Но, тем не менее, это выбило почву у ее из под ног, ведь иногда так хочется, чтобы тебя поддержали не смотря ни на что, просто были рядом, но как она и сказала ранее, это — не идеальный мир, где могут исполниться все желания.
— Но, не смотря ни на что, я все равно счастлива, что преодолела «чистый порог» за этот год, но я не горда этим. Я все еще пытаюсь прийти в норму, каждый день, продолжая бороться. Спасибо вам за то, что выслушали.
Как только она сошла с подиума, она сразу направилась к Гордону, небольшая группа аплодировала ей.
Гордон поднялся и обнял ее, и все остальные начали подниматься с мест, кто-то направился к Сэди, а кто-то просто к столу с закусками.
— Мне необходимо посмотреть, ушел ли он или просто вышел на улицу в попытке перевести дыхание и немного успокоится.
— Я знаю, всезнайка. Иди, — Гордон легко подтолкнул ее рукой к двери.
Ее отец сидел в своем «Мерседесе» на парковке — двигатель уже работал, но он просто сидел там. Сэди несмело подошла к пассажирской стороне и постучала в окно. Он разблокировал дверь, и она открыла ее, усаживаясь рядом с ним. Кондиционер работал на полную мощность, распространяя по машине холодный воздух, от чего ее кожа на руках покрылась мурашками за считанные секунды.
— Прости меня, папа.
Он покачал головой, уже не плача, но, не смотря на это, его голубые глаза были слегка припухшими, а белки глаз красными
— Проси меня, милая, что я вышел.
Его руки расслабленно лежали на коленях. Сэди протянула руку и накрыла ладонью его ту, что была ближе всего к ней.
— Все нормально. Я понимаю, что это не твое. Спасибо за то, что попытался.
— Я всегда пытался. Я всегда пытался сделать так, чтобы ты чувствовала себя хорошо. Я думал, что я делаю все правильно.
— Я знаю это, папочка. Это не твоя вина. Ты всегда все делал правильно. Ты очень хороший отец, ты самый лучший.
Они проходили через весь период реабилитации вместе, как и было предписано семейным психологом. Она говорила ему сотни, тысячи раз, она пыталась доказать ему, предоставляя множество доказательств, что это была не его вина. Но он упорно не верил ей.