Чад обменялся понимающим взглядом с Сашей.
— Говорю же, он насмотрелся слишком много мыльных опер. Кстати, нам нужно каким-то образом отвлечь тебя от этой трагедии. Как насчет того, чтобы мы заказали в индийском ресторанчике еду, которая тебе так нравится, и посмотрели какой-нибудь твой любимый фильм?
Хулио изобразил на лице гримасу.
— Ты же знаешь, я терпеть не могу есть карри, — пожаловался он. — Оно не усваивается у меня. И я не могу прочитать крошечные субтитры к французским фильмам, которые любит Саша.
Саша улыбнулась, несмотря на слезы.
— Я пожалею тебя, — заверила она Хулио. — Тем более, что мне это просто необходимо на данный момент. Почему бы вам не выбрать хорошую комедию, которую следовало бы посмотреть? А что касается ужина, верите или нет, я готова для пиццы и красного вина.
Хулио радостно хлопнул в ладоши.
— Вот это правильно, querida! Пойду посмотрю, смогу ли вытащить Эллиота из его убежища на сегодняшний вечер. И Сэйди наконец-то дома. У нее выходные в стрип-клубе по воскресеньям.
Чад покачал головой.
— В пятидесятый раз говорю тебе, Сэйди не работает в стрип-клубе. Официально это место называется джентльменским клубом.
— Ага, точно, — фыркнул Хулио. — Называй как хочешь, но, когда однажды я пошел посмотреть на ее выступление, на девочке были малюсенькие кусочки ткани, все равно что она была голой. И парни, которые там сидели не были похожи на джентльменов.
— Просто спроси их, не захотят ли они присоединиться к нам, — попросил Чад. — Но не сообщай им все подробности. Я сомневаюсь, что Саша захочет, чтобы все знали ее личные дела.
— Хорошо. Что же мне тогда им сказать? — спросил Хулио, преувеличенно вздохнув.
Сашин подбородок задрожал, когда она попыталась сморгнуть слезы.
— Что у меня разбито сердце, — прошептала она. — И что нужно лечение, съесть что-нибудь жирное и запить мою печаль. Это всегда легче совершать, когда рядом с тобой есть столько друзей.
18.
Июнь
Мэтью нетерпеливо ожидал, пока кофеварка закончит процесс приготовления кофе, с отчаяньем нуждаясь в утреннем кофеине. За почти четыре недели, прошедшие с тех пор, как он поселился в Хиллсборо, он ни разу не выспался, в большинстве случаев было неплохо, когда ему удавалось поспать три или четыре часа за ночь. Прошлая ночь не была исключением, и он не надеялся, что ситуация каким-то образом улучшится в ближайшее время.
Он не мог даже вспомнить, когда чувствовал себя таким несчастным, подавленным, единственным настоящим ярким пятном в его повседневной жизни был его сын. Единственный шанс выжить в этом доме — это проводить как больше времени с Кейси, практически только это и поддерживало его в здравом уме. Они оба, по крайней мере, два раза в неделю ужинали, и Мэтью присутствовал чуть ли не на всех его бейсбольных играх в Летней лиге. А так как занятия в школе закончились, наступило лето, то у Кейси оказалось больше свободного времени по вечерам, когда он мог посмотреть фильмы или по расспрашивать отца о программировании. Мэтью был несказанно удивлен, вдруг поняв, насколько умен был его сын, в своем желании докопаться до сути вещей, и его уровень IQ в его возрасте был намного выше, чем у него и его брата.
Хейли вела себя иногда странно, словно совершенно забывала, что она вынашивала ребенка. Она ни словом не обмолвилась о беременности ни одной своей подруге и взяла клятву с Мэтью и Кейси, что они будут хранить ее тайну. Но было такое впечатление, словно в мире ее больше ничего не заботило, кроме, как и всегда, словно ничего не изменилось в ее жизни, и она не собиралась становиться мамой через несколько месяцев. Она спала, когда он уходил на работу, а также до полудня по выходным она тоже спала. Хейли редко бывала дома по вечерам, предпочитая проводить время в торговом центре или в кино со своими подругами, она с трудом сдерживала свое раздражение или начинала усиленно зевать, когда Мэтью пытался с ней поговорить.
Но когда он саркастически вчера вечером заявил ей, что похоже ей все равно находился ли он здесь или нет, Хейли обняла его, поцеловав в щеку, заверив, что для нее было очень важно, чтобы он вернулся, и что она счастлива так, как не была уже несколько месяцев. Она не убедила окончательно Мэтью в своей искренности, тут же отклонив его приглашение присоединиться к нему и Кейси на ужин завтра вечером, заявив, что уже пообещала Брианне пойти с ней по магазинам.
Кофеварка, наконец, завершила свой бесконечный процесс, Мэтью моментально схватил кружку, не заботясь об обжигающем губы напитке, выпив тут же треть горячей жидкости. Сегодняшнее утро было одно из тех, когда он с сарказмом подумал — жалко, что он не может подключить себя к капельнице с кофеином, чтобы тот доставлялся прямиком в кровь.
Его мысли автоматически перешли к Саше, как это часто бывало, и он задумался, проснулась ли она сейчас. Он знал, что встает она рано, особенно, когда у нее были утренние занятия, и он попытался представить ее в студии, как она занималась йогой. Он скучал по тем утрам, когда сам просыпался рано и замечал, что она уже больше часа изнуряла себя повседневными утренними асанами. И если бы он закрыл глаза, то мог представить ее стоящей сейчас в позе «одинокого дерева» или легко и изящно выгибающейся назад. Или просто сидя в позе лотоса, с закрытыми глазами и руками, сложенными в молитвенном жесте, напротив груди. Как-то он наблюдал за ней, когда она неподвижно сидела больше пяти минут, буквально едва дыша, глубоко погруженная в безмолвную медитацию. Она выглядела такой прекрасной, такой абсолютно спокойной и умиротворенной, что он позавидовал ей, потому что раньше никогда не видел ни в ком такого умиротворения. А теперь, когда судьба тогда совершенно неожиданно протянула ему руку помощи, Мэтью страшился, что он никогда не сможет хоть на каплю почувствовать себя так, как он все время ощущал себя с Сашей — счастливым, довольным и любимым.
Он допил кружку кофе и стал готовить вторую в дорогу, когда на кухне появилась Линдси в шелковых шлепанцах на высоком каблуке, громко стучавших по каменному полу. Мэтью даже не понял, чему больше всего удивился, то ли ее виду — короткому, ультра-прозрачному черному кружевному пеньюару и стрингам, или тому факту, что она встала около шести часов утра. Ее длинные, блестящие волосы лежали в ухоженном беспорядке, она была полностью накрашена, с накладными ресницами и ярко-красной помадой на губах.
Он с поднимающейся тошнотой вдруг понял, что Линдси принарядилась и встала не свет не заря, с намерением его соблазнить. Другого разумного объяснения ее провокационному облику он не нашел, зная, что он будет один, собираясь на работу. Но вместо того, чтобы возбуждаться от ее полу наготы, Мэтью не испытал ничего… просто ничего.
— Доброе утро! — радостно произнесла Линдси, она никогда не была столь радостной. — Я рада, что застала тебя. Хочешь, я приготовлю тебе завтрак?
Мэтью не смог сдержать громкий смех.
— Это что, какая-то дурацкая шутка, Линц? — язвительно спросил он. — Дай-ка вспомнить в последний раз, когда ты предлагала мне приготовить завтрак, ты была беременна Кейси. Если подумать, то такую рань ты тоже вставала именно тогда. Нет, завтрак не нужен. Я уезжаю.
Он налил себе кофе в термос на дорогу, игнорируя тот факт, что Линдси присела рядом с ним очень близко, ее грудь коснулась его руки — несомненно, она рассчитывала именно на это. Он сразу же отдернул руку, не скрывая отвращения, в ответ получил недовольное шипение с ее стороны.
— У меня нет вшей, ради Бога, — раздраженно ответила она.