Но со своими соотечественниками Кропоткин практически не работал. Эмигранты, как правило, сочувствовали марксизму, а то и вовсе оказывались провокаторами и проходимцами. Поэтому ближайшими друзьями и соратниками Петра Алексеевича были французский географ и революционер Элизе Реклю, итальянец Эррико Малатеста, но русские (выходцы из Российской империи) в этом списке практически отсутствовали.
Исключение представлял собой Варлаам Николаевич Черкезов (1846—1925). Выходец из грузинской княжеской семьи (его настоящие фамилия, имя и отчество звучали так: Черкезишвили Варлаам Асланович), Черкезов был на четыре года младше Кропоткина, успел поучаствовать в нечаевском кружке, и в том же 1876 году, что и Кропоткин, совершить побег из мест заключения и эмигрировать за границу. После Лионского процесса 1882 года, когда Кропоткина заключили в тюрьму во Франции, Черкезов на некоторое время отошел от политической деятельности и отправился странствовать по Восточной Европе, перебиваясь поденными работами. Через Австро-Венгрию, Румынию и Турцию он в 1885 году нелегально пробрался в Грузию и устроился в селе Мухрани учителем детей княгини А. Мухранской. Впрочем, в 1892 году Черкезов снова эмигрировал и поселился в Лондоне, сотрудничая в анархистских журналах и ведя полемику с социал-демократами.
Первые анархистские группы за границей
К концу XIX века Кропоткин и Черкезов, которым было под шестьдесят, оставались старейшими участниками российского анархистского движения. Все остальные люди, примкнувшие в 90-е годы к анархизму, были значительно младше. Но именно им суждено было стать непосредственными основателями первых групп русских анархистов-коммунистов – сначала за границей, а затем и на территории Российской империи.
На рубеже веков, как и во время Бакунина, подлинным центром русской революционной эмиграции стала Швейцария, прежде всего – Женева. Республика продолжала притягивать к себе политически озабоченную часть русского студенчества. Многим студентам идеи революционного преобразования современного им общества были совсем не чужды. В 1892 году, спустя почти двадцать лет после кружка Замфира Ралли, здесь возникла группа русских анархистов. Она почти целиком состояла из представителей учащейся молодежи.
Ее идейным вдохновителем и неформальным лидером был двадцатичетырехлетний студент-медик Александр Моисеевич Атабекян (1868—1933), сын армянского врача из города Шуша. Заинтересовавшись анархо-коммунистическими идеями, Атабекян бросил армянскую социалистическую партию «Гнчак», к которой примыкал в первые годы своей учебы в Швейцарии, и всецело отдал себя анархизму.
Анархизм в Российскую империю вернули политэмигрантыЛетом 1893 года Атабекян, вместе со своим товарищем болгарином П. Стояновым, съездил в Лондон, где лично познакомился с Петром Кропоткиным и стал одним из его ближайших друзей и соратников (достаточно сказать, что спустя почти тридцать лет, в 1921 году, именно Александр Атабекян как врач дежурил у постели умирающего Петра Кропоткина). Созданная Атабекяном «Анархистская библиотека» издала несколько работ Бакунина, Кропоткина и Малатесты, подготовив, тем самым, почву для деятельности следующих анархистских кружков. Примечательно, что в отличие от подавляющего большинства анархистов, Атабекян не скрывал своих патриотических позиций в годы Первой мировой войны, успел послужить военным врачом.
В 1900 году в той же Женеве была создана Группа русских анархистов-коммунистов за границей, которой было суждено стать уже непосредственной предшественницей анархистского движения на территории собственно Российской империи. Костяк группы составляли молодые выходцы из России – Мендель Дайнов, Шломо Каганович и Георгий Гогелиа. Ведущую роль на первых порах играл двадцатисемилетний Дайнов. Уроженец Полтавы, сын еврейского купца, Мендель Эммануилович Дайнов (1873 – после 1909) изучал медицину в Харьковском университете, а потом решил продолжить образование в университете Женевы. Здесь он и познакомился с деятельностью анархистов, став сторонником идей П.А.Кропоткина.
Георгий Ильич Гогелиа (1878—1924) перебрался за границу после того, как разочаровался в религиозной карьере и бросил Кутаисскую духовную семинарию. Молодого грузина больше привлекала химия, чем теология, и он поступил в Лионское агрономическое училище во Франции, а затем в Женевский университет. В 1900 году он примкнул к анархистскому кружку и стал одним из самых видных деятелей российского и грузинского анархизма начала ХХ века. Гогелиа, как и его соплеменник Черкезов, поддерживал учение Кропоткина. Вдохновленный выходом в 1902 году в Лондоне книги Кропоткина «Хлеб и воля», Гогелиа вместе со своей женой Лидией Владимировной Иконниковой создал летом 1903 года в той же Женеве новый анархистский кружок – Женевскую группу анархистов-коммунистов «Хлеб и воля». Этот кружок, созданный в эмиграции, положил начало ортодоксально-кропоткинскому, «хлебовольческому» направлению в русском анархо-коммунистическом движении.