По отношению к методам действий анархисты также разделялись на «мирных», или эволюционных, ориентированных на долговременный прогресс общества или создание коммунитарных поселений «здесь и сейчас», и революционных, которые, как и социал-демократы, ориентировались на массовое движение пролетариата или крестьянства и выступали за организацию профессиональных синдикатов, анархических федераций и прочих структур, способных свергнуть государство и капиталистическую систему. Наиболее радикальное крыло революционных анархистов, о котором и пойдет речь ниже, выступало не столько за массовые действия, сколько за акты индивидуального вооруженного сопротивления государству и капиталистам.
«Безначалие» родилось в Париже
Революционные события в России вызвали оживление среди русских анархистов, проживавших в эмиграции. Надо отметить, что таковых насчитывалось достаточно много, в особенности среди студентов, обучавшихся во Франции. Многие из них стали задумываться о том, не является ли традиционная программа анархо-коммунизма в духе П.А.Кропоткина и его соратников по группе «Хлеб и воля» чересчур умеренной, не стоит ли подходить к тактике и стратегии анархизма с более радикальных позиций.
Весной 1905 года во Франции появилась Парижская группа анархистов-коммунистов «Безначалие», а в апреле 1905 года вышел первый номер журнала «Листок группы „Безначалие“». В программном Заявлении безначальцы делали первоочередной вывод: истинный анархизм чужд всякого доктринерства и может восторжествовать лишь как революционное учение. Этим они прозрачно намекали на то, что «умеренный» анархо-коммунизм в духе П. А. Кропоткина нуждается в пересмотре и приспособлении к современным условиям.
Учение безначальцев представляло собой радикализованный анархо-коммунизм, который добавлялся идеей Бакунина о революционной роли люмпен-пролетариата и махаевским неприятием интеллигенции. Чтобы не топтаться на одном месте и не скатываться в болото оппортунизма, анархизм, по мнению авторов Заявления безначальцев, должен был поставить в своей программе девять принципов: классовую борьбу; анархию; коммунизм; социальную революцию; «беспощадную народную расправу» (вооруженное восстание); нигилизм (ниспровержение «буржуазной морали», семьи, культуры); агитацию среди «черни» – безработных, босяков, бродяг; отказ от любого взаимодействия с политическими партиями; интернациональную солидарность.
Однофамилец царя по прозвищу «Бидбей»
Журнал «Листок группы „Безначалие“» издавало редакторское трио – Степан Романов, Михаил Сущинский и Екатерина Литвин. Но первую скрипку в группе, конечно, играл двадцатидевятилетний Степан Романов, известный в анархистских кругах под прозвищем «Бидбей». На сохранившейся до наших дней фотографии – темноволосый бородатый молодой мужчина со смуглыми, явно кавказскими, чертами лица. «Маленького роста, худой, с темно-пергаментной кожей и черными на выкат глазами, он по своему темпераменту был необычайно подвижен, горяч и порывист. У нас, в Шлиссельбурге, за ним установилась репутация острослова, и действительно, порою он бывал очень остроумен», – вспоминал о Романове-Бидбее встречавшийся с ним в царских тюрьмах Иосиф Генкин (Генкин И. И. Анархисты. Из воспоминаний политического каторжанина. – Былое, 1918, №3 (31). Стр.168.).
Анархисту Бидбею «повезло» не только с фамилией, но и с местом рождения: однофамилец императора, Степан Михайлович Романов был и земляком Иосифа Виссарионовича Сталина. Идеолог «безначальцев» родился в 1876 году в небольшом грузинском городке Гори Тифлисской губерни. Его мать была богатой землевладелицей. Дворянина по происхождению, да еще и сына состоятельных родителей, Романова могло ждать безбедное и беззаботное будущее правительственного чиновника, предпринимателя, на худой конец – инженера или ученого. Однако, как и многие его ровесники, он предпочел всецело отдаться революционной романтике.
После окончания землемерного училища, Степан Романов в 1895 году поступил в Горный институт в Санкт-Петербурге. Но очень быстро прилежная учеба надоела молодому человеку. Его захватывали общественно-политические проблемы, студенческое движение и в 1897 году он примкнул к социал-демократам. Первый арест последовал 4 марта 1897 года – за участие в знаменитой студенческой демонстрации у Казанского собора. Но на юношу эта «превентивная мера» повлияла совсем не так, как того хотелось полицейским чиновникам. Он стал еще более активным противником самодержавия, организовывал студенческие кружки в Горном и Лесотехническом институтах.