Часть богатых северных аббатств предоставили кров и помощь бунтовщикам, рассчитывая, что им удастся найти защиту и добиться победы. Но их действия привели к противоположному результату: они убедили меня в том, что эти монастыри должны быть закрыты, поскольку не поддерживают мое правление.
Наступил новый год, и недовольные королевской властью сэр Фрэнсис Байгод и Джон Халлам, не в силах ждать, пока удовлетворят их притязания, вновь собрали войска и осадили города Скарборо и Халл. К мятежникам примкнули два аббата из монастырей Уаттон и Жерво, и в следующем месяце восстания вспыхнули еще в двух графствах Камберленд и Уэстморленд.
Чаша моего терпения переполнилась. Отныне они не дождутся от меня снисхождения. Главарей следовало казнить на глазах совращенных ими солдат. Закованного в цепи Роберта Эска повесили на рыночной площади Йорка в базарный день; в Халле так же поступили с сэром Робертом Констеблом; а лорда Хасси обезглавили в Линкольне.
Лорду Дарси (Старине Тому, кричавшему Кромвелю: «И все-таки останется одна голова на плечах, чтобы свернуть башку тебе!») отрубили голову в Тауэре, за компанию с Томасом Перси. А на площади Тайберна (где преступники обычно встречали смерть) народ созерцал казни аббата Баркинга, викария ирландского Лаута и ланкастерского королевского гонца, который опрометчиво преклонил колени перед мятежниками, тем самым присягнув им на верность. Кроме того, еще семьдесят четыре мелких бунтовщика были казнены в Карлайле.
Восставших монахов, порядка двухсот человек, осудили за разврат. Они тайно вернулись в официально закрытое аббатство Соули, пренебрегая законом. Поэтому я приказал графу Дерби повесить настоятеля и десяток его монахов на одной из длинных балок, дабы «паства» увидела, какая участь ждет предателей. Трупы в белых рясах болтались на онемевшей колокольне (колокола уже расплавили и увезли). Смею сказать, что их безмолвное покачивание подействовало на окрестных жителей оглушительнее, чем колокольный звон.
Теперь монастыри начали сдаваться добровольно. Когда в апреле королевские уполномоченные возобновили процесс закрытия обителей, настоятель Фернесского аббатства в Камбрии благоразумно встретил моих представителей смиренным заявлением о предоставлении короне «всех доходов и титулов, кои имел, имею или мог иметь». Такой неожиданный подарок упростил нашу задачу — и потряс Кромвеля, разработавшего сложную процедуру закрытия монастырей с учетом их сопротивления.
— Трудно порой оценить неожиданную победу, если настроился на борьбу, — заметил я.
— М-да. Я придумал весьма хитроумный план, — тоскливо сказал он, пробегая пальцами по разложенным на нашем совещательном столе бумагам. — Теперь мне придется увеличить число заседаний Суда прибылей, чтобы справиться с потоком новых поступлений в казну.
Мы с Кромвелем создали этот суд для учета и распределения монастырского имущества.
— Я полагаю, уместно будет назначить для нашего суда и нового председателя, чтобы у вас появилось больше свободного времени, — сказал я. — И с этим назначением, по-моему, вполне справится сэр Ричард Рич.
Кромвель сдавленно фыркнул. В такие моменты он сильно походил на разудалого пирата.
— Мастерский удар, учитывая, что «паломники» требовали отстранить его от власти. После меня, конечно. Они воспылали к нам презрением.
Подняв голову от бумаг, я мельком увидел за окном холодное, но уже высокое мартовское небо. В это время в прошлом году мы с Кромвелем охотились с его соколами, и я дал ему страшное поручение.
— Итак, все закончено, — с удивлением произнес я.
Прекратились все волнения, и в стране вновь воцарился покой.
— О чем вы? — встревоженно спросил Кромвель.
— Я лишь подумал о том, как спокойно стало в нашем королевстве.
— Все ваши враги мертвы, ваша милость.
XV
В день казни настоятеля и монахов аббатства Соули я зашел в покои Джейн и застал ее в слезах.
Мы с ней договорились провести утро вместе, чтобы обсудить отделку новых апартаментов королевы в Хэмптон-корте. Я думал, что моя Дженни — так я называл ее, когда мы оставались одни, — с удовольствием займется выбором деревянных панелей, украшенных искусной резьбой, тканей и прочей обстановки для обустройства покоев по собственному вкусу.