Да она сотрёт в порошок любого, кто посмеет признаться ей в этом!
Конечно, он угадал. Оксана, мягко говоря, оказалась совершенно не в восторге от услышанного. Пришлось забыть про хорошее, душевное прощание — нежное, с завершением на мягкой пуховой перине. Вместо этого последовал безобразный скандал. Лишь час спустя после него Ян смог ощутить себя более или менее в своей тарелке. Впрочем, резкий и звонкий голос молодой женщины до сих пор звенел в ушах.
— Ты не любишь меня! — кричала Оксана, уперши кулаки в широкие бёдра, со злостью, почти ненавистью, глядя на Яна. — Ты лишь для одного сюда ходишь — себя потешить! Больше не приходи! Уйдёшь — не приходи, и останешься — тоже не приходи. Между нами все кончено! Кончено всё!
Ян тогда сдержался, не стал в ответ грубить. Помолчал лишь и под конец обронил:
— Не пожалей…
Он вышел и, конечно, не оглядывался, как достойно настоящему мужчине. Вот и не увидел, как плакала Оксана, прислонившись плечом к стене. Плакала навзрыд, но каким-то чудом сумев задавить голос и всхлипы. Он не видел многого, слишком гордый, чтобы обернуться.
Целый вечер и полночи он пил беспробудно. Поучаствовал в двух драках, кому-то нос сломал, а кому-то вышиб руку.
Уже под утро, когда настала пора возвращаться на прам, его нашёл Наката. В самом дальнем и захудалом кабаке Трампа. Распихал собутыльников, рывком вытащил из-за стола…
— Эй, в чём дело?! — возмутился кто-то, чуя, что кончилась халява.
Наката много не разговаривал — у него не было времени. Одним неуловимо плавным движением выхватил катану, рубанул по столу. Крепкая дубовая доска, разрубленная на треть, отозвалась глухо. Рядом с длинной отметиной — следом от острейшего лезвия — на столе осталось два пальца. Пока бывший их обладатель выл и катался по полу, остальные, не помня себя от страха, бросились наутек в разные стороны. Дорога была свободна.
С обнажённым клинком в одной руке, с Яном, повисшим на плече, Наката прошествовал до дверей. Ну, а на улице его уже ждали несколько карлов с носилками.
Так Яна и доставили на прам — на носилках, сладко храпящего.
— Эй, на плоту! — окликнул кто-то Чёрного Рока с берега, — Мальчик, я тебе говорю!
Два оскорбления подряд! Назвать боевой прам, заслуженного «Звёздного гонца», плотом, а настоящего юнгу — Чёрного Рока — мальчиком мог или дурак, или сумасшедший.
Пусть из всех пяти членов прайда Чёрный Рок был самым юным и неопытным, но и за его спиной было два выхода на тропу и пять отнятых жизней. К тому же, гоблины в пятнадцать лет уже достаточно крепкие, мускулистые создания, а работа только идёт им на пользу.
Так что, когда Чёрный Рок, аккуратно отложив в сторону швабру, разогнулся, на берегу сразу поняли, что сморозили что-то не то. Юный гоблин был ростом почти с нормального человека, зато плечи имел шире, а мускулы под чёрно-зелёной кожей переливались очень даже впечатляющие, рельефные. К тому же тесак, слева на бедре, по размеру немногим уступал короткому мечу. И намного превосходил роскошнейший охотничий нож говорившего.
А совсем недалеко — только руку протяни, — стволом вниз свисал широкоствольный мушкетон. Из такого пальнёт — мало не покажется! Сорок две картечных пульки в нём — тут и кольчуга не спасет.
— Чего тебе, дядя? — нарочито грубым, хрипловатым голосом спросил гоблин. — Никак потерял кого?
От такой наглости впору было растеряться, однако «шпора» на берегу наоборот — пришёл в себя.
— Мне нужен твой вожак, именуемый Яном! — суховато сказал он, — Изволь вызвать его немедленно!
— А… — равнодушно откликнулся Рок. — Так вы… пассажиры. Ну, коль так, закидывайте свои манатки на палубу. Я покажу, где их разместить.
И снова вернулся к прерванному внезапным вторжением занятию, нарочито проигнорировав явственную необходимость помочь пассажирам перенести свои вещи. Тем же только и оставалось, что с отвисшими челюстями, совершенно обалдев, наблюдать за тем, как гоблин возвращается к своей швабре и вновь принимается драить палубу.
На их счастье, на палубу вышел Простак. Он, в отличие от остальных, славился своим лёгким характером и готов был помочь любому, кому — хотя бы и гипотетически — могла потребоваться его помощь.
Вот и сейчас…
— Вы, что ли, наши пассажиры? — жизнерадостно гаркнул он на всю гавань. — А давай, что ли, помогу вам!
На звук его голоса, как мухи на тухлятину, стали собираться редкие в столь ранний утренний час зеваки. Как будто ждали чего.