Суван даже не стал ломать голову над тем, что за энергия даёт трапперам такой мощный свет? Ну, получилось у них, и ладно. Лишь бы его не заметили. Не так долго осталось. Через четверть — самое большее полчаса — десантный бот войдёт в атмосферу, сделает половину витка и приземлится по лучу, с ним рядом. Тогда уже никто ему не будет страшен!
Потом фрегат уйдёт из системы, а с ним поработает психолог. Ему дадут отпуск и «серебряное сердце» — его дают всем, кто участвовал — и вернулся! — в операции под грифом «С». Сколько потребуется времени, чтобы забыть про Тарон и всё, что произошло здесь за последние дни? — вряд ли больше недели — на «Палладе» всегда были лучшие психологи во флоте!
Он дождался, пока прам проплывёт дальше вниз по реке, и только тогда двинулся дальше. Удивительное дело, но трапперы не заметили ни его, ни слабо замаскированного каноэ. Что ж, значит, он зря их боялся. Серая масса, как и все остальные…
Бог с ними! Он забыл! Уже забыл! Бот спускается. Ждать осталось недолго.
Десантный бот — тяжёлая бронированная калоша — рухнул на землю без четверти четыре по местному времени. Аппарель тоже рухнула — видно, пилоты спешили. Обрадованный Александер бросился к боту уже не оглядываясь…
Ему не везло весь этот рейд, не повезло и сейчас. Ещё на полпути его нога попала в чью-то там норку, а поскольку лейтенант продолжал бежать, то нога и хрустнула. Звонко. Трудно сказать, отчего Александер потерял сознание, от боли или от этого жуткого хруста. Даже боли не успел почувствовать, — мозг милосердно отключил сознание за долю секунды до того, как она ослепляющей белой вспышкой стеганула по измученным нервам, — пыльным мешком осел на болотистую землю.
Вряд ли на боте обрадовались этому, но, надо отдать им должное, не промедлили и секунды. Четвёрка спецназовцев выскользнула наружу, обшаривая окрестный лес через визиры лучемётов. Двое прикрывали, двое других кинулись к Александеру, подхватили под руки и поволокли волоком. Благо, он всё равно был без сознания, и волочь его можно было как угодно грубо — всё равно ничего не почует. А к моменту, когда он придёт в себя, он уже станет пациентом корабельного лазарета и будет так накачан наркотиками и обезболивающими, что не почует, даже если ему — очнувшемуся — что-нибудь отрезать.
Бот не пробыл на планете ни единой минутой дольше, чем было необходимо. Стоило аппарели встать на место, как тут же взревели стартовые двигатели, оставляя после себя обгорелое пятно метров сто в поперчнике — все живое, что не успело вовремя убраться, было выжжено безжалостно и равнодушно.
Бот стартовал…
Пилоты, конечно, имели понятие, зачем они опускались на планету, нарушая сразу четыре параграфа инструкции о поведении на колониях 5-го уровня — к каковым, собственно, и относился Тарон. Однако объект их поиска, находясь на борту, пребывал в то же время в состоянии полнейшего беспамятства. Разумеется, главной для себя целью они видели доставить его на борт фрегата.
Про ящик же забыли. И про прам — тоже. Командир бота вспомнил о второй задаче лишь тогда, когда раненного отнесли в лазарет. Вспомнил, и честно доложил о случившемся командиру корабля. Тот долго колебался, посылать назад бот, или же нет. В конце концов, то, что фрегату пора было возвращаться домой, перевесило всё остальное. Капитан скомандовал отход от планеты, только и сделав, что предварительно передав информацию о пушке вниз, на планету. В Столицу. Пусть таронцы сами разбираются.
Фрегат вошёл в прокол в восемь часов по корабельному времени. Сообщение пришло в Имперский дворец в двенадцать по Столичному времени. С этой минуты история совершила очередной резкий поворот.
Глава 4
«Подсудное дело»
Обратная дорога заняла аж четверо суток — по пути наткнулись на стаю водяных троллей, и порядком поистратили боезапас. На этот раз — не страдали об этом, так как в вещах космолётчиков нашли золотой запас — десять тысяч в северных марках. Необрезанных, разумеется. И ещё пять тысяч — в бриллиантинах, то бишь пяти огромных полупрозрачных пластинах с рифлёным гербом Императора, выпущенных в обращение лет двести назад. По сути своей они являлись негасимыми чеками — платёжными обязательствами Империи. Неважно где, на Земле или Альфе-3 Альматеи, или на Тароне, такая пластина обозначала жёстко определённую сумму в местных деньгах. На Тароне — тысячу золотых марок.