— А так я стою тут у руля и уже четверть часа жду, когда ты меня сменишь, хитрец ты эдакий! — засмеялся Ян.
Засмеялся впервые за долгое время.
Яну всё же пришлось отстоять двойную вахту — вместо Строри. Его и Вилли, как лучших на праме плотников, отрядили сколачивать «гробик» для пушки. Нет, и вправду, не тащить же через весь город серебристую сигару явно инопланетного происхождения и столь же явно военного назначения! В Трампе мало того, что быстро и по прямой никуда не дойдёшь, так ещё и любопытных глаз хватает. Даже ночью. Нет, лучше маскировки ещё ничего не придумали.
Слава Богу, что на праме, как и на любом деревянном судне, тем более плоту, хватало деревянного же материала для ремонта. Были брёвна, цельные и распиленные пополам, были доски-пятидюймовки. Вот их-то и использовали для сколачивания ящика. Доски крепкие, надёжные — то, что надо для переноски тяжёлого груза.
— Эх, жалко гвоздей мало! — ворчал за работой Строри. — Вилли, ты пореже, пореже их вколачивай, а то на крышку не останется…
— Если я буду пореже их вколачивать, то ящик по пути рассыплется! Ты этого хочешь?!
Вилли вообще с утра пребывал в настроении прескверном. Был он совершенно с решением старших товарищей не согласным, но… долей в праме и во всём предприятии владел мизерной — одной десятой. Бо́льшей, конечно, чем у совершенно бесправного Чёрного Рока, который свою десятину ещё только зарабатывал, но голос его всё равно, ни на что не влиял. Выслушали, усмехнулись, да и сделали по-своему.
Он, конечно, не отдал бы пушку, наоборот, поставил бы её открыто. Только сначала показал бы всем её мощь, чтобы поняли — лезть на приступ бесполезно. Раз оружие испытав, Вилли сразу и бесповоротно влюбился в его мощь и простоту.
И как же было жаль, что вырваться из кровавой «таронского котла» не суждено было никому. Слишком дорого стоит «доставка на орбиту одного килограмма живого груза», как в своё время объяснили Вилли в комендатуре Столицы. Потому нет больше нигде в мире таронцев. Потому даже в посольствах их работают чужие Тарону люди — земляне, марсиане и прочие инопланетники…
Вздохнув, Вилли с досады саданул молотком по шляпке, промахнулся и впечатал в пятидюймовую доску вместо гвоздя свой собственный палец. Бил он со всей дури, так что палец прострелило острейшей болью и он моментально распух. Матерясь по-чёрному, гном вскочил и затеял посреди палубы необычный, затейливый танец.
О работе, и тем более о мыслях тайных и сокровенных, пока что было забыто.
Появление любого прама в гавани — всегда событие. Радостное и волнующее. Исключений не делают никому — радуются всем, кто бы ни вернулся.
Яна Орлова и его трапперов любили так, как можно любить заносчивых и денежных, но в общем добрых и славных людей. И даже отборная брань Ворчуна, напустившегося с первых мгновений на неловкого хлопца у причала, замешкавшегося с канатом, воспринималась как должное. Другое дело, что сам поход был удивительно ко́роток, и обернулись трапперы так быстро, словно бы постояли за ближайшим поворотом, да и развернулись обратно.
Яна встречал сам капитан порта, немолодой уже эльф. Хотя кто может судить, сколько эльфам лет?
Они, хоть и «вечно молодые», живут ненамного дольше людей — на пару-тройку десятков лет, не больше. Но до конца жизни мужчины — а лица женщин укрыты за плотными накидками — выглядят совершенно одинаково: длинные, «лошадиные» морды; длинные зубы, слегка выпирающие наружу; желтоватая, словно пергаментная кожа; неопрятные пряди волос, ниспадающих на лоб, на виски, и собранные в конский хвост на затылке. Эльфы не были красавцами, но и не казались и уродами. К тому же, в отличие от тех же гномов, эльфы миролюбивы. Совершенно не воинственная раса!
В течение последних пятидесяти лет лишь несколько эльфов стало трапперами, еще сколько-то десятков служило в городской и портовой страже. Зато по всему Порубежью сотни их были в обслуге и торговле. Там они были на месте…
Мрачный Ян сошёл на берег последним, сразу вслед за карлами, несущими носилки с раненным порубежником. Кивнул знакомому трапперу, подошёл к капитану.
— Доброго тебе утречка, Арселий!
— И ты здравствуй, траппер, — не слишком приветливо ответил тот. — Что за человека несёте?