Ну а разные мелкие, и не очень, поручения, вовсе не связанные со смертью его преданного слуги, Карл Младший и сейчас исполнял «на-ура». Подумаешь, делов — пойти на вокзал, положить на поддон в окошке сорок золотых монет, и записку от господина Строри: «Вагон до Столицы Северного княжества. На завтра».
Карл выполнил поручение с блеском, и уже возвращался домой с билетами, когда на дороге попалась пивная. Небольшая такая, уютная. И деньги у него были — двенадцать серебрянок осталось от выданной ему лично хозяином суммы. Достаточно, чтобы купить пару пинтовых кружек пива с тарелкой рыбной строганины, и твёрдую булочку с маком, именуемую сушкой. Вообще-то, поручено ему было торопиться, но Карл Младший обернулся быстро, и решил, что, самое меньшее, четверть часа у него есть — это уж как пить дать!
Тем более и внутри пивной было почти пусто. За шестью столиками и двенадцатью стойками вольготно расположились восемь человек, четыре гнома, гоблин и три карла. К последним Карл и направился было, но вовремя заметил среди них карла по имени Джерри Мышонок — отвратительнейшего из карлов, своего вечного врага и соперника. Нечего и говорить, что Мышонок был последним созданием, с кем Младший стал бы пить пиво за одним столом.
Не дойдя полудюжины шагов, он резко развернулся и направился к самому дальнему столику в углу.
— Эй, безымянный! — ехидно окликнул его от своей стойки Мышонок, — Безымянный! Шёл бы ты к нам. У нас пиво есть. И строганина осталась… Иди, я угощаю!
Для людей и гномов его речь была бессмысленным мычанием — не для карлов…
Тяжело вздохнув, Младший развернулся в их сторону. И негромко, но очень отчётливо высказал про Мышонка всё, что думал. Хорошее и плохое — разное.
Взревев, будто настоящий гном, карл вымахнул из-за стола и бросился на соперника. Младший встретил его в кулаки, и пошла боевая потеха.
А ещё говорят, будто карлы — бессловесные и бездушные…
— Задерживается что-то твой Младший! — попенял Ян Карлу Старшему.
Тот, как и положено «бездушной и бессловесной твари», промолчал и остался невозмутим. Что ему было возразить на этот упрёк? Тем более что и сам ничего не знал.
Словно в ответ на слова Яна, до трубочной донеслась мелодичная, но чересчур настойчивая трель дверного звонка.
— Вот он, — коротко поклонившись, проронил Карл Старший.
— Точно! — проронил стоявший у окна Наката. — Действительно… он. С приятелями, как я посмотрю!
Коротко глянув на бесстрастное лицо ниппонца, Ворчун первым ринулся вниз по лестнице. Да и Вилли лишь ненамного отстал.
Ян поначалу остался сидеть, здраво рассудив, что Ворчун сам разберётся со своим слугой. Однако Наката, ещё раз глянув в окно, направился к двери, бросив на ходу:
— Тебе тоже лучше там быть… на всякий случай!
Ян — воспитанник Накаты — привык доверять словам своего учителя. А ещё больше доверял он его интонации — уж больно неприятная она была. Но, как ни спешил, спустился он только четвёртым. Наката даже когда ходил медленно, умудрялся опережать бегущих. Чёрт его знает, как у него это получалось.
А что внизу творилось!..
Карл Младший пришёл так, как не приходил ещё никогда. И впрямь с сопровождением, но вряд ли сопровождавших карла людей можно было так легко записать в его товарищи — да и те вряд ли бы согласились с этим. Четверых Ян знал — эти достойные представители Трампского общества занимались поддержанием порядка на улицах. Ещё один, судя по бронзовой бляхе на могучей груди, пребывал в цеху трактирщиков, куда, впрочем, относились даже продавцы горячих колбасок на улице. Ну и Карл Младший рядом с ещё одним коротышкой — оба вусмерть избитые, но не сломленные, друг на друга поглядывающие с ненавистью.
Шум в прихожей стоял невообразимый. Вот только сложно было обвинять в этом пришедших, ибо причиной его был Ворчун. Последний орал во всю лужёную гномью глотку. Орал, похоже, не особо разбирая, на кого и зачем орёт — просто сыпал отборным, едким матом. В ступоре от его ора пребывали все, кроме, разве что, карлов. Они — оба двое, — да ещё Карл Старший, стояли, кажется, вовсе Ворчуна не слыша. Ян им даже позавидовал.