Однако Пашка неожиданно крепко стоял на ногах и даже не пошевелился… Вместо этого толкнул меня плечом вглубь кухни…
С испугом подняла на него глаза… Попятилась к окну… Он что, реально разозлился?! Господи, что я наделала… Знала же, что так будет…
— Сядь, — Пашка рявкнул, кивая на табуретку. — Сядь, сказал!
Опустилась на стул, чувствуя, как начинает бить дрожью всё тело…
— Паш, не ори так, Юля услышит… — голос неожиданно засипел, а голова стала пустой и лёгкой…
Он не ответил. Развернулся, аккуратно закрыл дверь в коридор, сел напротив… Наконец поднял на меня тяжёлый предупреждающий взгляд, бегло осмотрел лицо, задержался в моих испуганных, наверное, глазах…
Чёрт… Он вообще пил сегодня? Или успел уже совсем протрезветь? Там вроде в холодильнике пиво ещё оставалось…
— Рассказывай, Маш, — от этих слов, произнесённых холодно и сдержанно, повеяло смутной тревогой.
Опустила голову и примирительно начала:
— Да нечего особо рассказывать…
От обрушившегося на столешницу оглушающего удара кулаком подпрыгнула и зазвенела стоящая на краю сахарница…
Перехватило дыхание… Зажмурилась, вжалась в холодную стену за спиной…
— Говори как есть, — угрожающий тон не оставлял сомнений в том, что если Пашка и не почувствовал себя скотиной как мне того хотелось, то в любом случае не остался равнодушным к этой дурацкой ситуации с телефоном… — И только попробуй обмануть, Маш…
Под кожей расползалось непривычное покалывающее ощущение страха. И непонятное неприятное чувство вины…
Нет, я никогда не боялась Пашку так, чтобы всерьёз паниковать, хоть он изредка и перегибал палку в моменты сильных ссор — дальше разбитого стекла в дверях кухни (да и то по сути случайно) и скинутой на пол со стола посуды дело никогда не доходило.
Но сейчас…
Я слишком часто слышала статистику того, на что способны люди в подобном состоянии. А Люськин бывший даже мебель крушил, когда перебирал сверх меры с алкоголем…
Но Пашка…
— Маш, не доводи до греха, — скорее прочитала по губам, чем расслышала тихий бесцветный голос. — Я же всё равно узнаю. Говори…
— Да нечего мне говорить! Нечего! — я спрятала подрагивающие ладошки под стол. — Это просто благодарность за то, что помогла человеку…
— Чем помогла, Маш? — очень хотелось поверить в обманчивую мягкость Пашкиного голоса. — И кому?
Так и тянуло соврать. Ответить, что спасла чью-то собаку из-под машины, нашла чужой паспорт или перевела старушку через дорогу. Но вместе с тем понимала, что просто не в силах обмануть мужа…
Горячие слезинки потекли по щекам. Слизнула их с губ, ощущая, как от солёного вкуса немеет во рту.
Глядя на изрезанный ножом потёртый край стола, прошептала:
— Паш, я не знаю, чего ты там себе напридумывал, но не будь дураком пожалуйста…
Пашка рывком поднялся с табуретки. Шагнул к окну, метнулся к раковине, опёрся ладонями о края тумбы, горько усмехнулся…
— Маш, ты просто расскажи, а? — он больше не прятал нетерпение в резком голосе. — Или что, мне лучше не знать, да?
Он обернулся ко мне. В его глазах застыло что-то незнакомое… Что-то чужое, жёсткое и презрительное…
Да за что?! За что на меня так смотреть?! Я же ничего, вообще ничего плохого не сделала!
Опустила голову…
Желание сохранить свою маленькую тайну, так греющую душу уже именно тем, что она тайна, боролось с необходимостью рассказать ему правду. Нет, правда Пашке тоже не понравится, я знаю, но моя совесть будет чиста, а это огромный камень с души… Только почему-то обидно за Андрея — я же согласилась с тем, что скажу мужу, будто сама купила этот дурацкий чехол, а теперь… Дура…
— Паш… Это Андрей мне подарил… — я исподлобья глянула в нахмуренное непонимающее лицо Пашки. — Ну которому ты машину делаешь… Понимаешь, я тогда дала ему свой мобильник, чтобы он жене позвонил, и уронила его в снег… А он… Андрей… Потом нашёл меня во дворе, где я убираю, и подарил… Ну просто в благодарность за то, что я тебя тогда позвала, понимаешь?
Я молилась только о том, чтобы муж не спросил про исправный экран… Рассказывать о том, что я так необдуманно отдала свой телефон незнакомому человеку, а он бесплатно починил его, я не стала бы даже под страхом смерти — этого Пашка бы точно не понял…
— Андрей значит… И ты взяла? От какого-то левого чувака, которого ты знать не знаешь? — Пашка прищурил глаза и с отвращением скривил губы. — Халяву что ли полюбила, Маш? А трахаться с ним пошла бы за деньги, а? И тачка у него крутая… Да, Машунь?!