Цены на рынке не радовали — сапоги там оказались даже дороже, чем в магазине. Никак не могла определиться с выбором — хотелось и красиво, чтоб муж вот прям оценил, но в то же время надо бы практично — чтобы и со штанами, и с юбкой, и ещё желательно с моей огромной курткой хоть немного сочетались… Но, похоже, чудес просто не бывает, и моя куртка смотрится отстойно с любой обувью, да.
Всё-таки сглупила… Толстый мех, удобная колодка, идеально охватывающее ногу до самого колена голенище, устойчивый, хоть и тонкий каблук — я даже зажмурилась от удовольствия, сунув в сапог ногу и покрутившись перед зеркалом, когда продавщица едва ли не насильно вручила мне для примерки эту пару… Понимала, что вряд ли в этих сапогах я смогу ходить на работу, да и вообще… Но Пашке точно должно понравится.
А ещё… Ещё я долго стояла у отдела с нижним бельём. Оформившееся и ставшее за последние дни просто навязчивым желание купить хоть какую-нибудь тонкую кружевную тряпицу захватило с такой силой, что отказать себе в этом просто не смогла. Изначально планировала просто постоять, посмотреть, потрогать, помечтать, потом ужаснуться ценой и уйти из магазина с чистой совестью, но что-то пошло не так…
Выходила я из отдела, прижимая к груди маленький невесомый свёрток с относительно недорогой (если судить по остальным ценникам) комбинацией… Чёрная, короткая, на узеньких бретельках — ничего особенного. Но тонкая прохладная блестящая ткань так плыла и скользила под пальцами, что захватывало дух… Ну я же заслужила, правда?! Хоть один подарок на этот чёртов Новый год?! Надеюсь, что да…
Новые варежки и пара колготок для Юльки — мы, вообще-то, и шли на рынок за ними, Пашке привычную упаковку носков… Хотелось купить ему что-нибудь стоящее, но не рискнула — может, правда на куртку согласится потом…
По дороге домой и радовалась, и осуждала себя за покупки — нам ещё за жильё платить, и лекарства у бабушки скоро кончатся… Но ведь этих денег вообще могло бы не быть, верно?! И мы бы справились… Значит, наверное, ничего страшного…
9
Весь день чувствовала себя на каком-то нереальном подъёме, мысленно рисуя картинки того, как отреагирует муж на мои обновки… Нестерпимое желание похвастаться сменялось постыдным желанием спрятать сорочку подальше и вообще не признаваться в том, что потратила лишние деньги — это же просто мой каприз в отличие от обуви, которая действительно нужна…
Пашка обещал вечером вернуться, но его всё не было. Юлька так и не дождалась папу, уснула…
А я с каким-то благоговейным трепетом приняла душ и натянула наконец на себя шёлковое платьице. С замиранием сердца уставилась в зеркало…
Почему-то на глаза навернулись слёзы — в украшенной гирляндами витрине на стройном манекене эта вещь явно выглядела лучше, чем на мне сейчас… Она теряла всю прелесть на фоне этих облупившихся синих стен ванной, пожелтевшей шторы для душа, облезлой двери, на которой на гвоздях висели вещи, она смотрелась нелепо на моих поникших плечах и далеко не идеальной фигуре, оттеняя скорбное растерянное выражение лица, да и вообще она просто не для меня…
Хлопнула входная дверь…
Быстро сдёрнула халат с гвоздя, сунула руки в рукава, запахнулась…
Улыбнулась себе — не знаю как вид, но ощущения на коже всё равно приятные до дрожи, непривычные…
То, что муж не в настроении, бросалось в глаза сразу — горящие лихорадочным огнём глаза, старательно избегающие смотреть в мою сторону, плотно сжатые губы, резкие движения…
— Привет, — я прислонилась к дверному косяку, глядя, как он роется в холодильнике.
Не ответил. Достал кастрюлю с супом…
— Давай я разогрею, — я шагнула вперёд…
Он наконец поднял на меня взгляд, полыхающий раздражением.
— Маш, иди спать, а? Я сам.
Он поставил кастрюлю на плиту, зажёг огонь…
Закусила губу. Дрожащим от обиды голосом спросила:
— Паш, что-то случилось? Расскажешь?
Он тяжело и многозначительно втянул носом воздух, явно давая понять, что моё общество ему неприятно. Терпеливо отчеканил:
— Мань, давай потом. Иди уже спать, я тебя очень прошу.
Видела, как подрагивают его пальцы, когда он наливал под краном стакан воды…
Догадка озарила почти сразу. Противоречивое чувство радости и сожаления взметнулось в душе… Отступила на шаг назад, потом ещё на один, вышла из кухни и побрела в комнату…
Слишком отчётливо у меня в сознании отпечатались эти моменты, когда муж собирал в кулак силу воли и пытался бросить пить. Их, этих попыток, было не так и много, но они очень крепко врезались в память — самые кошмарные недели нашей жизни… Он психовал, раздражался по поводу и без, мог вспылить по пустякам, практически не ел, иногда спал почти сутками, но чаще наоборот не мог уснуть и мучился головными болями, при этом, казалось, ненавидел всё живое, даже кошку… И это был ад для нас всех. Как бы малодушно это ни звучало, но я испытывала едва ли не облегчение и радость, когда он срывался и снова возвращался к своему пиву, становясь привычным добродушным Пашкой…