«Хэлло, Элен».
Однако она прошла мимо, глядя в землю.
Немцы привезли его в штаб в Сент-Омере. Там немецкий офицер начал допрос, но Бадер отказался отвечать. Затем в комнату принесли ящик с запасным протезом, что привело Бадера в совершенный восторг. Немцы, ухмыляясь, объяснили, что ящик был сброшен с парашютом вчера, и сфотографировали Бадера рядом с ним. Однако, к его крайнему возмущению, протез ему так и не отдали. Его провели по лестнице на второй этаж. И там произошло то, что впервые привело Бадера в настоящее бешенство. Когда он сел на кровать, рядом встал офицер с пистолетом. Он заставил Бадера закатать брюки и отстегнуть протезы. Солдат унес их прочь.
Бадер начал было возмущаться, однако офицер ответил, что у него приказ сверху. Двое часовых остались, остальные ушли, оставив его лежать в постели беспомощного, униженного и злого. Всю ночь двое часовых в полной форме и касках, с винтовками в руках караулили его. Было жарко, и Бадер попросил открыть окно, но вернулся офицер и запретил это делать, опять сославшись на «приказ сверху». Немцы не хотели дать ему даже тени шанса.
Бадер пролежал без сна всю ночь, так как часовые непрерывно кашляли и разговаривали. Лишь теперь он понял, что его предала Элен. В этом случае немцы должны все знать о мадам и старике. Ему стало плохо при мысли о том, что немцы могут сделать с ними. Однако при этом Бадер с каким-то сожалением вспоминал об Элен. Он решил, что ее запугали.
На следующее утро в штабе Истребительного Командования в кабинете Шолто Дугласа раздался телефонный звонок. Он снял трубку и узнал голос Уинстона Черчилля.
«Дуглас!»
«Да, сэр».
«Я узнал из газет, что вы устроили братание с противником, сбросив протез попавшему в плен летчику».
«Да, сэр, вы можете назвать это братанием. Однако мы сумели сбить 11 вражеских самолетов, потеряв всего 6 или 7 своих. Поэтому я надеюсь, что вы поймете — дело того стоило».
Ответом было невнятное хмыканье, и телефонную трубку повесили.
В Сент-Омере двое солдат понесли Бадера вниз по лестнице к санитарной машине, подняв на руки. Ему пришлось обхватить их за шеи. Еще один солдат нес его протезы, завернутые в одеяло. Уже в автомобиле Бадер узнал, что его отвезут в Брюссель, а оттуда поездом отправят в Германию. Это было самое безрадостное путешествие в его жизни. Машина мчалась по дорогам северной Франции под низкими тучами и проливным дождем. Немцы сидели молча. Бадер беспокоился о Хике и Люсиль и удивлялся, почему немцы выглядят такими тупоголовыми.
И вот наконец Брюссель. Повторилась та же церемония. Впереди шел офицер, двое солдат несли Бадера, а сзади шел третий с протезами. Люди оборачивались и смотрели на них, пока немцы несли Бадера через площадь в здание железнодорожного вокзала. Бадер буквально дымился от ярости, вызванной таким унижением.
Слава богу, сиденья в вагоне были мягкими. Он мрачно следил, как офицер укладывает его протезы на полку. Поезд дернулся и, грохоча на стрелках, понесся сквозь дождь. Они проехали Льеж и без всяких церемоний оказались в Германии. Бадер понадеялся, что ему вернут протезы, и сказал, что хочет в туалет. Увы! Часовой просто поднял его на руки и усадил на унитаз. Дверь немец не закрыл и даже положил руку на кобуру с пистолетом.
Бадер крикнул ему:
«Ты, глупый козел, какого черта? Я что, могу удрать отсюда?»
Однако часовой деревянным голосом ответил:
«Befehl ist Befehl!»
Вот так! Это было венцом унижений и глупости. На Бадера это подействовало даже больше, чем бомбежки и обстрелы. После этого он возненавидел немцев до глубины души.
Высоко над Сент-Омером 4 «мессера» отрезали Краули-Миллинга от крыла. Он выписывал самые отчаянные петли и виражи, но скорее стряхнул бы собственный хвост, чем одного из тех, кто на этом хвосте повис. Пушечная очередь прошила борт его кабины, разорвала трубки для подачи гликоля и разнесла инжектор. Летчика окутал белый дым, и мотор начал трястись, как в лихорадке. Стрелка указателя температуры стремительно пошла вверх, и через минуту мотор, чихнув в последний раз, остановился. Истребитель задрал хвост и устремился к земле. Краули-Миллинг сумел-таки посадить его на пшеничное поле. Сначала он попытался поджечь самолет, но потом увидел немцев, бегущих к месту посадки. Летчик поспешно нырнул в пшеницу, торопливо содрал с себя летный костюм и направился на юг. Он старательно прятался в кустах, когда мимо пролетали немецкие грузовики. За первый день Краули-Миллинг прошел 20 миль, и сумерки застали его возле небольшой фермы. Французы накормили его и уложили спать. Утром хозяин фермы увез его на мотоцикле. Пару дней Краули-Миллинг скрывался в Сент-Омере в доме сапожника Дитри, который был руководителем местной ячейки Сопротивления.
Дитри рассказал ему, что Бадера держат в местном госпитале, и изложил смелый план спасения подполковника. На санитарной машине двое французов в форме Люфтваффе с поддельными документами должны подъехать к госпиталю. Они должны вынести Бадера на носилках. После этого нужно радировать в Англию и ждать, пока ночью на секретный аэродром прилетит «Лизандер» и заберет их домой. Если французов поймают, их наверняка расстреляют. Краули-Миллинг предпочитает на «подземке» отправиться в Испанию или остаться и помочь?
На следующий день пришло сообщение, что немцы уже отправили Бадера в Германию. Через пару недель Краули-Миллинг отправился в рискованное путешествие на Пиренеи. Там его поймали франкисты и бросили в знаменитый концентрационный лагерь «Миранда». Там он едва не умер от голода, заболел тифом, чуть не ослеп. Позднее зрение вернулось, Краули-Миллинг вернулся в Англию и еще успел повоевать.